Проданная ему

— И как ты к такому относишься? — он не смотрит мне в глаза, очень медленно возится с пуговицами, давая мне привыкнуть к его прикосновениям. И подобрать правильный ответ. Облизываю губы, мечтая поскорее оказаться без одежды, но нужно кое-какие моменты все же уточнить, чтобы мы к этом больше не возвращались.

— Я не осуждаю. Надеюсь в тюрьме его не тронут, — Руслан поднимает глаза, я вздрагиваю от темноты, от того, какое адское пламя горит внутри него.

— Руслан, прошу… — молчит, рубашка почти расстегнута, обхватывает мои груди, большим пальцем оглаживает ореолу сквозь кружево.

— Ты мне очень дорога, Женя, а дорогих мне людей я защищаю, — оттягивает край бюстгальтер, трогает чувствительный сосок, вздрагиваю не от отвращения, а от вспышек удовольствия. — Защищаю любыми способами, наказываю обидчиков. Смерть твоему бывшему слишком лёгкая кара, он должен пройти все то, что проходили его жертвы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не осуждаю тебя, Руслан, — перекрещиваемся взглядами. — Я полностью тебе доверяю, в любом вопросе.

— Ты сейчас пытаешься меня идеализировать? — стаскивает с меня рубашку, швыряет её на пол. — Я бываю резок, — усмехается, ловко расстегивает одной рукой застежку бюстгальтера сзади. Летит к рубашке.

— Я вспыльчив, могу рявкнуть, особенно когда попадаешь под горячую руку. Не извиняюсь. Часто ставлю свои желания на первое место. Мне не перечат, со мной бесполезно спорить, если я принял решение, — юбка тоже составляет компанию скинутой одежде. Я остаюсь в одних трусиках. Руслан поднимает руку, вытаскивает шпильки из волос, и они волной, подобно цунами, падают на спину.

— Мне нравятся твои волосы, никогда их не стриги, — гладит по голове, обхватывает затылок, с силой притягивает к себе. Упираюсь ладонями ему в грудь, приоткрыв губы. Глаза сами замирают на его губах, я изнываю от желания получить долгожданный поцелуй.

— Ты мне веришь, Жень? — тянет за волосы, заглядывает в глаза.

— Верю. И доверяю.

Этот поцелуй лишен всякой нежности, стыдливости и робости. Руслан словно меня трахает языком, глубоко и сильно. Прикусывает, оттягивает губу, зализывает языком, вновь прикусывает, вновь накидывается на рот, как голодный, одержимый. Я только успеваю делать урывками вдохи, чувствую себя погруженной на глубину без кислородного баллона.

— Какая же ты вкусная. — довольно мурлычит, оставляя на подбородке влажные поцелуи. — Хочу тебя всю, — толкает меня на кровать, смахивая одежду на пол.

— Я тоже хочу, — взволнованно смотрю на полотенце, сдвигая ноги в смущении. Мне странно, немного страшно лежать перед ним почти обнаженной, боюсь его разочаровать.

— Ты чумовая, Женя, запомни это, — поддевает трусики и снимает их с меня. — Красивая, — оглаживает ноги, скользит ладонями по внутренней стороне бедер.

Не знаю, каких сил стоит Руслану держать себя в руках, быть дерзким и одновременно нежным, чередовать напор и негу, но я возбуждаюсь до предела, тело льнет к его рукам, к его губам. Он кажется ни одного участка кожи не оставил без своего внимания.

— Мамочки… — выгибаюсь в пояснице, ладонью затыкаю себе рот, впиваясь в нее зубами, свободную ладонь прижимаю голову Руслана у себя между ног. Не думала… не гадала… не представляла, что смогу пережить оргазм, но сейчас вздрагиваю и зажмуриваю глаза, погружаясь в заполняющее меня с ног до головы тепло.

— Да, сладкая моя, вот так, — шепчет Руслан, вызывая мурашки на коже бедер своим дыханием. Я не открываю глаза, чувствую, как он потянулся к тумбочке, потом прижимается членом ко мне.

— Ты решил повременить с детьми?

— Ты мне обязательно родишь сына, но не сейчас, — слышу возле уха его напряженный голос. Обхватываю руками его за шею, приподнимаю навстречу бедра. — Женя, лежи, я сам.

— Почему? — на вопрос не отвечает, одним рывком заполняет меня собой. Взвизгиваю от неожиданности, с непривычки он мне кажется огромным. Он и есть огромный. Замирает, тяжело дышит, приподнимается на локтях.

— Открой глаза, — я медленно поднимаю веки, чернота напротив сразу же берет меня в плен, не отпускает. — Смотри на меня, — киваю в согласии, движения возобновляются. Резкие, глубокие, в полную длину. Руслан действует на грани фола, балансирует между жестью и лаской. Меняет несколько раз позы, я уже не стесняюсь в выражении своих эмоций, закатывая глаза, окунаясь с головой в очередной взрыв блаженства.

— Ах, твою ж мать, — шипит Руслан, вышибая из меня последние остатки воздуха, сил, мыслей. Падает на меня, мокрый, разгоряченный, с трудным дыханием. Я провожу ладонью по влажной спине, улыбаюсь, продолжая неподвижно лежать с закрытыми глазами.

— Жень?

— Все хорошо.

— Извини, если что, — откатывается, ложится рядом, заботливо натягивая на обнаженное тело одеяло.

— Ты ж не извиняешься, — открываю глаза, Руслан подпирает голову рукой, внимательно меня рассматривает.

— С тобой у меня не действуют мои правила, принципы, они вечно куда-то летят к чертям.

— Так это неплохо.