Проданная на Восток (СИ)

— Да, ты совсем расклеилась, рыбка моя, — Вильхельм смотрел на нее все так же пристально, особого сочувствия в ее взгляде Агата не заметила, — эдак мы не сможем перейти от разговоров к самому интересному.

— К самому интересному? — переспросила Агата, готовясь защищаться до последнего, даже стиснула пальцы в кулаки, обхватив себя за плечи, и глянула на Вильхельма исподлобья.

— Ну что обычно случается с хорошенькими девушками, которые попадают к ужасным злым пиратам? — Вильхельм осклабился и выразительно приподнял брови.

О, боги! Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Что же делать? Он же не будет… он же не возьмет ее силой?

— У меня есть превосходный ром, — Вильхельм отвернулся к столу, звякнуло стекло, — помогает от душевных переживаний, холода… да вообще от всего!

Бежать, надо бежать!

Агата лихорадочно огляделась, она не успеет выскочить за дверь, но если… Взгляд упал на тяжелый литой канделябр. Дальше она уже не думала, вскочила, хватая канделябр, и замахнулась, чтобы опустить импровизированное оружие пирату на голову.

Вот только не учла, что канделябр окажется очень тяжелым, а коварная волна качнет корабль так не вовремя!

Удар пришелся Вильхельму по руке. Тот зашипел раздраженно, но все, чего она добилась — это то, что он выпустил бутыль с ромом.

Хрусталь брызнул осколками вперемешку с янтарной жидкостью, забрызгивая пол и ее босые ноги. Резко и неприятно запахло алкоголем. Жесткая рука вырвала из ее вмиг ослабевших пальцев канделябр и, словно легкую деревяшку, отбросила в сторону.

Раздался грохот, от которого Агата содрогнулась всем телом, а в следующую секунду оказалась со сведенными за спиной стальной хваткой руками.

Глава 12. Три варианта

— Знаешь, что не должны делать хорошие маленькие рыбки вроде тебя? — голос Вильхельма утратил шутливые нотки.

С легкостью удерживая ее запястья за спиной, он подтолкнул ее к столу так, что Агата не удержала равновесия и практически рухнула на столешницу грудью, зелёное сукно неприятно обожгло щеку.

— Думать, что они опасные пираньи! Иначе придёт нехороший пират и преподаст небольшой урок.

— Пустите, меня, — Агата, задыхаясь от ужаса, забилась в его руках, когда уверенная рука легла ей на бедро, сминая и сдвигая вверх подол ночного платья.

Вильхельм погладил обнажившуюся кожу, наклонился к ее уху:

— И что мне за это будет?

Сквозь тонкую преграду ткани она спиной чувствовала холодящий металл пуговиц его сюртука, пугающую тяжесть тела и то, как мощно и ровно вздымалась и опускалась его грудь в такт участившемуся дыханию.

— Пустите же, — Агата попробовала выкрутить руки из его захвата, но не вышло: он держал крепко, не причиняя особенной боли, но так, что она даже не смогла сдвинуться.

— Предположим, я тебя отпущу, — уверенные губы оставили след легких поцелуев от уха до основания шеи, вырывая вздох и щекотные мурашки, — и куда ты денешься? Мы посреди моря, на корабле ты — единственная женщина…

Пока Агата дрожала от обманчиво-мягких поцелуев, тяжело дыша и подрагивая в тщетной попытке вырваться, Вильхельм продолжил движение ладони вверх: едва дотрагиваясь пальцами скользнул по нежной коже внутренней стороны бедра и остановился, коснувшись кружева.

Агата тоже замерла, разрываясь от эмоций: ей хотелось вырваться из ненавистного захвата и, вместе с тем, она понимала, что этот пират прав — ей просто некуда бежать.

«Это не Джонни! Ох, если бы только Джонотан успел и вытащил её!»

Она рванулась ещё раз, выгибаясь изо всех сил, выворачивая руки, и постаралась лягнуть наглого пирата ногой, но добилась только того, что он еще сильнее вдавил ее в стол и прижался бёдрами.

— Какая шустрая рыбка, тш-ш-ш, не брыкайся и не серди меня.

Он потянул ее запястья немного вверх, перехватывая поудобнее, раздался шорох, а потом ее запястья плотно обхватила шёлковая ткань, как будто платок, который он снял с шеи.

— Вот так, рыбка моя, теперь, когда ты не будешь мне мешать, нам будет гораздо удобнее разговаривать, — горячая ладонь отпустила связанные за спиной руки Агаты и легла на поясницу. — На чем мы остановились?

— На том, что вы отпустите меня, а я уж разберусь, куда денусь, — буркнула Агата, из последних сил пытаясь занять менее унизительное положение, но всё было тщетно: пират держал её намертво.

Агата уткнулась лбом в поверхность стола и тяжело дышала, пытаясь собраться с силами, чтобы хоть как-то вывернуться из хватки.

— Да-а-а, точно, именно на этом, — вторая рука вернулась на ее бедро, скользнула вверх и легла на кружево, поглаживая сквозь него, Агата рвано вздохнула, — Сколько же одежды носят девушки. И это ночное платье? Ужасно…

Он смял ткань и отодвинул ее до талии, обнаженная нежная кожа покрылась мурашками, Агата забилась, едва ли не зарычав от бессилия и злобы.

— Да как вы смеете!

— Хм, действительно, — пальцы покружили вокруг самых чувствительных мест, дразня и против воли срывая прерывистый вздох с губ Агаты, — Я — капитан на этом корабле, рыбка моя. И делаю, что хочу. А если меня не слушаются… старина Харт вот не послушался и притащил тебя на корабль.