Проданная

Сколько времени прошло после отъезда Алистера, Диара не знала. Она просто сидела на кровати и улыбалась. Пусть это глупо, пусть бессмысленно, но страх отступил. Она почему-то не чувствовала себя больше бесправной рабыней, с которой можно делать всё, что угодно. Пусть Эурелиус сделал то что сделал из каких-то своих побуждений, но хотя бы какое-то время она побудет в блаженной уверенности, что он женился на ней по любви. Подумав об этом, Диара даже покраснела. Наверное, она слишком размечталась. После всей этой суеты с отбором и Грегором, она объяснится с травником. А пока… Пока она будет просто радоваться возможности называть его Алистером.

До вечера, к ней в комнату несколько раз приходила Инира. Приносила еду, а потом и платье на бал. Наверное, Граций не знал, что ключница ей помогает, иначе отобрал бы у неё ключ именно от этой комнаты, а может быть, не удержался бы от соблазна и пришёл сам. Подумав об этом, Диара вздрогнула. Несмотря на то, что брачный договор, заключенный нотариусом по всем правилам вроде бы защищал её, она всё равно безумно боялась Грация и радовалась тому, что какие-то дела помешали ему прийти.

Инира была немногословна — спешила. А Диаре так хотелось расспросить её и о том, как она познакомилась с Алистером и о том, что она думает по поводу всего этого. Но ключнице надо было приготовить девушек к балу, заключительному, как она объяснила. На этом балу принцесса выберет фрейлину из прошедших все этапы кандидаток. Диара даже обрадовалась, что ей не придётся участвовать в этом фарсе. После выходки с Грацием, она считала Её Высочество вредной и злопамятной девушкой, которая требует исполнения любого своего каприза, не считаясь с другими. Если бы она знала, что так произойдёт, то попыталась бы сбежать ещё по дороге к столице. Хотя, какой смысл об этом сейчас думать? Всё равно ничего изменить нельзя.

Вечером служанки пришли, чтобы помочь ей переодеться в бальное платье и сделать причёску. Сказали, что господин Аделиос приказал. Диара заставила себе мило улыбнуться девушкам, хотя на душе снова стало неспокойно. Может быть всё, что произошло сегодня с утра, лишь часть какого-то большого спектакля, в котором ей отводится неизвестная роль? Может быть, тот ураган в глазах Алистера ей всего лишь привиделся?

Бальное платье было слишком откровенным. Подчёркивало то, что Диаре хотелось бы скрыть. Если бы она шла на вечер и с Алистером, возможно, она и смирилась бы с таким нарядом, но на балу, да ещё и рядом с довольным секретарём Его Величества, чувствовать себя так, словно тебя раздевают сотни глаз. Она поёжилась. Хоть бы накинуть что-нибудь сверху. Служанки ушли на несколько минут, чтобы вернуться потом с гребнями, шпильками и всем прочим, необходимым для создания причёски. Она должна выглядеть неотразимо, так сказал тот, кто считает, что она — без пяти минут его. Она даже не могла представить, что скажет Граций, когда узнает, что все его планы рухнули. Но тем будет интереснее.

— Ты готова, моя красавица? — Дверь отворилась и вошёл сам секретарь Его Величества, лёгок на помине.

— Я не ваша, — не смогла сдержаться Диара.

— Показываешь зубки, ну ну. Тебе недолго осталось. Я от своей жены непослушания не потерплю, — и Граций усмехнулся хищной улыбкой, а потом подал ей руку. Диара демонстративно спрятала руки за спину. Она не могла с этим ничего поделать, но даже прикасаться к Грацию было противно. — Играешь? Ну играй, играй. Люблю, когда добыча сопротивляется, — прошептал он, внезапно притянув её к себе. Диара испугалась, забилась, как птичка в клетке, но Граций улыбнулся и отпустил её.

В одной карете с Грацием Диара сидела как на иголках. Она надеялась, что секретарь Его Величества поедет отдельно. Но он видимо решил пренебречь приличиями. Если он будет приставать, она не сдержится и скажет ему, что она теперь жена Алистера. Но ей самой в это не верилось. Казалось всё так призрачно, так зыбко, что поневоле начнёшь сомневаться. Но Граций не говорил ничего, только мерзко улыбался и потирал руки. Наверное, был уверен, что она от него теперь никуда не денется.

Как только они подъехали, волнение накрыло с новой силой. Диара застыла, ища глазами Эурелиуса. Но его нигде не было видно. На секунду ей стало страшно. Вдруг ей всё, что было сегодня — лишь привиделось? Может быть, она лишь выдаёт желаемое за действительное? А память после пережитых волнений играет с ней странные шутки. Но никто не должен видеть как ей страшно, что бы ни случилось. Пусть она войдёт в этот в качестве невесты Грация, но войдёт с гордо поднятой головой!

И Диара подняла голову и сама вылезла из экипажа, проигнорировав поданную Грацием руку и дальше тоже направилась в одиночестве, не очень то обращая внимания на то, как на неё смотрят. Граций догнал её уже у самого входа. Запыхавшийся и рассерженный.

— Ты хочешь, должно быть, выставить меня дураком. Ничего, останемся одни и я это тебе припомню. На коленях будешь вымаливать прощение. А я ещё подумаю, даровать ли тебе его или нет.