Продавец “мини” и “макси” (The Sewing Machine Man)

– Сейчас… без трех с половиной минут полночь. Значит, ты провел здесь… почти восемь часов. – Он опустил руку и кинул на меня невинный взгляд. – Долго торговались, да?

Френсис, не выдержав этого издевательства, счел своим долгом вмешаться.

– Черт побери, сержант, оставьте его в покое! Рассел приехал, чтобы продать нам машинку…

– Рассел!! – довольно хмыкнул сержант. – Понимаю…!

Френсис – благослови Господь его душу! – уже завелся.

– Ни черта вы не понимаете…!

– А ну, молчать! – проревел взбешенный сержант. – Вы уже и так влипли по уши – не усугубляйте свою участь!

Мне показалось, что Френсис снова готов заплакать, и я его пожалел.

– Что ж, Рассел, – произнес сержант. – Расскажи-ка нам про свой восьмичасовой марафон.

Я вздохнул и принял покаянный вид.

– Я показал им машинку, а они угостили меня пуншем. Я думал, что он безобидный, и выпил стакана три-четыре. Больше мне сказать вам нечего. – Я засмеялся. – Я даже не знаю, купили они у меня машинку или нет.

Френсис обиженно посмотрел на меня.

– Что ты, уте… Рассел – конечно же, мы купили её. У тебя должен быть чек.

Я вытаращился на него.

– Неужели?

Френсис расхохотался, забыв про свои раны.

– Да, пунш оказался лучше, чем я предполагал.

Сержант ожег его свирепым взглядом и снова посмотрел на меня.

– Где чек?

Я пожал плечами и полез в карман за бумажником. Чек, подписанный Френсисом, оказался в нем. Думаю, этот крохотный листочек спас мою жизнь в ту ночь. Сержант взял у меня чек, внимательно изучил, потом вернул. Когда он заговорил, в голосе прозвучали уважительные нотки – похоже, он мне впервые начал верить.

– Значит, ты пытаешься доказать мне, что не имеешь отношения к тому, что здесь случилось? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Я даже представления не имею о том, что тут произошло.

Его взгляд пронзил меня насквозь.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь про фильм?

Я вздохнул.

– А, значит, про фильм тебе известно! – торжествующе воскликнул сержант.

Внезапно я почувствовал, что вконец вымотался. Мне хотелось лишь одного – побыстрее выбраться отсюда и залезть в свою чистенькую постель… или в постель к Саманте… Глории – куда угодно…

– Послушайте, сержант… Что-то я слышал. Я стоял на кухне, а какой-то козел… то есть, какой-то тип с козлиной бородой болтал про некий фильм. Но больше я ничего не помню. Должно быть, я тогда и вырубился.

Лет на десять в гостиной воцарилось молчание – сержант надувал щеки и буравил меня взглядом.

Когда он, наконец, заговорил, я ощутил, как вылетающие у него изо рта слова царапают мою кожу.

– Следи за собой, сынок. Не пей все подряд. – Он посмотрел на Френсиса, потом перевел взгляд на меня и внезапно хихикнул. – В противном случае, в один прекрасный день, проснешься… беременным. Ладно, езжай домой.

Я зашагал было к двери, но кое-что вспомнил и обернулся.

– Что еще? – нетерпеливо спросил сержант.

– У меня ещё был портфель.

Портфель обнаружился в трубе камина.

На улицу меня проводил констебль. Я не выдержал и спросил:

– А что тут, собственно, случилось?

Сначала мне показалось, что он не ответит, но в следующее мгновение его губы разлепились.

– Человек восемь бритоголовых ворвались сюда и намяли бока этим пидор… голубеньким мальчикам. Троих увезли в больницу.

– Вот этот в кожаной куртке…

– Да, один из них. Для него и одного гомика не хватило места в фургоне.

– Спокойной ночи, констебль!

– Спокойной ночи, сынок! Смотри, не попадай больше в такие компании.

Подходя к машине, я уже ожидал, что от неё тоже остались только одни ошметки, но я ошибся. Один из “дворников” был погнут, да сорванный колпак валялся рядом в канаве – и все!

Около часа я добрался домой и без сил рухнул в постель. Господи, какое счастье лежать в своей собственной постели! Пусть она жесткая и неудобная, да и вид из окна премерзкий, но в ту ночь я чувствовал себя королем в самых роскошных апартаментах.

Глава четырнадцатая

Знаете, меня всегда поражало, сколько неприятностей может навлечь на себя человек, который просто мирно занимается своим делом и живет своей маленькой жизнью – как, например, в случае с Френсисом и Питером.

Утром вы вылезаете из постели с чувством, что жизнь вовсе не такая уж плохая штука, а после пары приятных неожиданностей – скажем, в автобусе окажется свободное место, или председатель правления вашей фирмы приветственно кивнет вам в коридоре – она может показаться и совсем замечательной, как вдруг, бах – и вы влипли.

Прямо перед завтраком вы вскрываете конверт с уведомлением, что вам отключат телефон за неуплату – завтрак уже не лезет в горло, ведь вы отлично знаете, что оплатили все счета; или, томясь в бесконечной очереди на автобус, вы поднимаете сумочку, оброненную хорошенькой женщиной, а эта дура вдруг принимается вопить во все горло, что вы хотели её украсть. Словом, вы поняли, что я имею в виду.

А причиной всему обычно бывает недоразумение, отсутствие должного понимания между людьми. Нечто похожее случилось у меня с Томом О’Нилом, нашим менеджером по продажам, стоило только нам попасть в полосу испытаний.

А Рождество выдалось прекрасное.