Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

Дальше шли молча. Вадим смотрел под ноги, а Паша пинал перед собой пустую пластиковую бутылку. Она глухо побрякивала, ударяясь об асфальт, рассеивала в стороны брызги, шлепаясь в лужи. Вадиму это надоело, и он со всей силы саданул по бутылке так, что та улетела на проезжую часть. Паша обиженно глянул на него, но промолчал.

— Когда уже эта площадь? Поскорее сдать тебя родителям, — пробормотал Вадим.

— У меня только мама.

— А отец?

— Нет его.

— Совсем?

— Нет, не совсем! Половина есть, а половины нет, — вспылил Паша. Вадим усмехнулся.

— Нет так нет.

— Вот именно! Нет его. Совсем нет.

— Да понял я уже.

Ребята подошли к крайнему дому по улице Металлургов.

— Мне сюда, — Паша указал на открытую дверь подъезда.

— Это же соседний со Ское дом, у него вон тот, — Вадим махнул рукой в сторону.

— Ну что, мамочка, поцелуешь меня на прощание? — ухмыльнулся Паша.

— Я тебя сейчас так поцелую! Иди уже, сморчок, — Вадим подтолкнул мальчика к двери и побрел в обратную сторону. Проходя мимо окон Ское, он поднял взгляд: свет горит. Уже проводил Нику и вернулся? Или до сих пор гуляют, а в комнате дед? В существование деда Вадим уже почти не верил, никогда не видел его. Немного постоял, глядя на окна. «В чем-то мелкий прав. Глупо я себя веду. Все-таки Ское мой друг», — подумал Вадим и отправился домой.

25

— Никина мама?

— Ты шутишь? — Ника возмущенно уставилась на Вадима. — Почему именно моя?

— Нет, нужен другой типаж, — вставил Ское. — Да и Никина мама не согласится все равно.

— А какой нужен типаж? — поинтересовался Вадим, натягивая куртку.

— Более легкомысленный.

— А если какую-нибудь одиннадцатиклассницу загримировать?

— Не пойдет. Все равно возраст будет заметен — в движениях, в мимике. Лучше найти молодую женщину, у которой есть ребенок. Тогда она будет органична в роли матери, — сказал Ское.

— Где мы найдем молодую женщину? На улице? «Хотите сняться в фильме? А, кстати, у вас есть дети?» Нас пошлют, — возразил Вадим, толкнув дверь школы. Ребята вышли на улицу, ветер бросился им навстречу, как к старым знакомым, полез обниматься, взъерошив волосы. Никино рыже-каштановое каре взметнулось вслед ему и почти тотчас же осело на лице. Новым порывом прибило к голове капюшон куртки, волосы встали горизонталью перед лицом.

— Ну и ветер, — проговорила Ника, пытаясь убрать с лица волосы, которые лезли в глаза и в рот. Вадим взялся за краешек ее капюшона и потянул вниз, но ветер настаивал, надевая его обратно, на голову. Ника развернулась к ветру, и лицо вмиг освободилось от всего. Она улыбнулась.

— Вот так и иди, задом наперед, — предложил Вадим, усмехнувшись.

— Просто пойдем в ту сторону, — сказал Ское и тоже развернулся. Вадим последовал их примеру.

— И куда мы придем? — осведомился он.

— Куда приведет ветер, — ответила Ника.

— Тоже так подумал, — улыбнувшись краешком губ, тихо сказал Ское и перешагнул очередную лужу с утонувшим в ней небом.

Ребята прошли школьный двор, располагавшийся за основным зданием. Мимо хоккейной коробки, к груде теснившихся за школьным забором домов. Ветер встречал их с распростертыми объятиями.

— Идти по ветру интересно. И легко, — заметила Ника.

— И не в ту сторону, — сказал Вадим.

— Откуда ты знаешь? Может, как раз в ту, — усмехнулся Ское.

Ребята зашли во двор, уставленный еще советскими, металлическими качелями, давно не крашеными, ободранными. Ское запрыгнул на детскую карусель, оттолкнулся ногой, она тяжело пошла, скрипя и постанывая. Ника тоже залезла, смеясь. Вадим стоял, засунув руки в карманы.

— Ну вы и дети, — прокомментировал он.

— Иди к нам, — предложил Ское.

— Ага, — кивнул Вадим и остался стоять на месте.

Карусель шла трудно и с визгом. Но Ское не сдавался, толкал ногой землю, а Ника смеялась, глядя на проносящийся мимо все быстрее и быстрее мир во главе с Вадимом, время от времени появляющимся в этом вихре красок.

— Надо сдать вас в младшую группу детского сада, — донесся до Ское и Ники его голос.

Раскрутившись, Ское перестал отталкиваться ногой, и карусель нехотя замедляла ход. Скрипы становились все более протяжными. Ребята стояли, ухватившись за желтые облупившиеся поручни, пока она совсем не встала. Только тогда сошли. На земле их ждал Вадим с лицом строгого родителя.

— Накатались, малыши? — спросил он.

— Нет, — честно призналась Ника. Ское усмехнулся.

— Твоя мама, — ни с того ни с сего сказала девочка Вадиму.

— Что — моя мама?

— Подходит.

— Куда подходит? — не понял он.

— На роль.

— Что? Нет, — категорично заявил Вадим. — Это у тебя голова кружится после карусели, вот в нее и лезут всякие глупости.

— А что? Она и вправду подошла бы, — поддержал идею Ское.

— Ты тоже после карусели.

— Но Вадим, — начала было Ника.

— Нет, — отрезал тот. — Пошли по домам уже, — раздраженно сказал он.

— Пойдем к тебе. Спросим у Марины Алексеевны, — предложил Ское. Его воодушевила эта идея. Ведь, действительно, у нее подходящий типаж.

— Я сказал — нет, — ответил на это Вадим. — Я непонятно выразился?

— Пусть она сама решит, — настаивал приятель.