Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

Ское включил диктофон и нажал кнопку «воспроизведение» на ноутбуке. Сам отошел, увлекая за собой Нику. Они притаились на диване, стараясь не издать ни звука. Им был виден профиль усердно молчащего Вадима. Тот положил подбородок на сложенные замком руки и почти не двигался, следя за происходящим на экране.

Вот Паша вышел в прихожую. Мама бросила на него затравленный взгляд и принялась снимать сапог. Вадим смотрел, как она прячет взгляд, как меняется в лице от вопросов мальчика.

— Ты хотела сказать мне об этом по телефону? После того, как улетишь? — настойчиво слышал он свой собственный голос вместо Пашиного. Мать прошла мимо него на кухню. Там она снова повернулась к нему, губы задвигались, Вадим услышал ответ, который плохо ложился на движения ее губ:

— Нет. Я просто не знала, как тебе сказать. Лететь нужно уже сегодня.

Мальчик на экране уставился на нее квадратными глазами, проглотил комок в горле. Окно за его вихрастой головой показывало дождь. Мелкие капли со всего размаху шлепались о стекло и раненой, усталой водой стекали по нему, смешиваясь с другими, такими же подбитыми ветром каплями.

— Сынок… — послышалось Вадиму и даже показалось, что слово на этот раз совпало с движениями губ мамы на видео.

— Какой я тебе «сынок»?!

— А кто же?

— Никто… — услышал он свой охрипший голос. На миг сжал руками виски. Изображение перед глазами поплыло. Вадим вскочил и выбежал из квартиры, хлопнув дверью.

Ника озадаченно посмотрела на Ское. Тот встал с дивана и выключил запись. Девочка подошла к окну, открыла. Внизу, едва виднеющийся за лысыми ветками карагача, быстрым шагом шел Вадим.

— Вадим! — крикнула она, но мальчик не поднял головы, не сбавил хода и скрылся в арке.

43

— Эй, продавец несчастья!

Ское обернулся. К нему направлялся нестройной, покачивающейся походкой Вадим. Он плюхнулся рядом с ним за парту, чуть не уронив стул.

— Ты пьян?

— Где?

— Понятно, — Ское озабоченно глядел на друга. Прозвенел звонок. — В таком виде на урок мог бы не приходить. Ну-ка, давай уйдем отсюда, пока не поздно.

— Зачем? Я хочу остаться. Буду грызть гранит, — Вадим оттолкнул Ское, схватил свой рюкзак и шлепнул его на парту, молния разошлась, посыпались тетрадки и учебники. Одноклассники уставились на Вадима.

— В хлам, — тихо произнес кто-то из ребят. В класс вошла Юлия Васильевна, молоденькая учительница географии. Полные руки ее всегда были какие-то обмякшие, а лицо обыкновенно имело растерянное выражение. Став спиной к доске, она вяло махнула рукой — садитесь — и прошла к своему учительскому стулу. Обычно она долго утихомиривала ребят, даже после звонка, напрягая голос. Сейчас же в классе висело молчание. Юлия Васильевна растерянно оглядела лица подопечных. Ское поднял руку:

— Юлия Васильевна, можно я провожу Вадима до дома? Ему нехорошо.

Вадим положил подбородок на ладони, смотрел мутными глазами на учительницу и улыбался.

— Мне хорошо, — сказал он не очень разборчиво.

— Это точно, — весело подтвердил кто-то с задней парты. — Ему сейчас о-о-очень хорошо.

— А что случилось? — спросила учительница у Ское. Лицо ее приняло одно из своих самых растерянных выражений. Ское не успел ответить. Вадим, покачиваясь, встал с места, возвел руки к потолку и пропел:

— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о географии и Юлии Васильевне, — он покачнулся, схватился за парту, буркнул неразборчиво: — Нескладно как-то.

По классу пронеслись смешки.

Ника бросила быстрый взгляд на расплывшуюся в глупой улыбке физиономию Вадима, тут же отвела глаза. Взяла ручку и стала усердно закрашивать клеточки в тетради.

— Да он пьян! — осенило географичку. — Это недопустимо!

— Можно я его уведу? — Ское схватил одной рукой Вадима за плечо, другой — его рюкзак и стал выталкивать приятеля к выходу: скорее, пока учительница не опомнилась от своего замешательства.

— Вперед иди, — говорил Ское, таща Вадима по пустому школьному коридору. Лишь бы не наткнуться на директора или классную.

— Как скажешь, мамочка, — невнятно пробормотал тот. Он послушно плелся, увлекаемый другом.

Ребята вышли из здания школы и направились в сторону дома Ское.

— Куда ты меня тащишь?

— Домой.

— Мой дом в другой стороне.

— Вряд ли родителям понравится твой вид, поэтому мы идем ко мне домой.

— У меня нет никаких родителей, — пьяно выкрикнул Вадим. Несколько прохожих обернулось на него. — У меня только отец-одиночка, — и он расхохотался.

— Помолчи, ладно? — предложил Ское. Вадим остановился и вскинул руки в широком жесте, будто собирался произнести речь. Он мучительно подбирал слова, судя по лицу. Ское дернул его за локоть. — Пошли, оратор. Дома выступишь.

— А куда мы идем? — снова пробормотал Вадим.

— Домой, — повторил Ское.

— А что это такое — домой? Это куда? — невнятно сказал Вадим и, споткнувшись о бордюр, чуть не упал в газон. Ское подхватил его покрепче:

— Под ноги смотри.

Так они добрели до квартиры Ское. Вадим, не снимая обуви, прошел в комнату и плюхнулся на диван.

— Ну? — Ское уселся на стул напротив и выжидательно смотрел на друга.

— Баранки гну, — проговорил тот в подушку.

— Что случилось? Зачем ты напился? — допытывался Ское.