Продажные твари

Они прожили вместе большую часть жизни. Он устал здесь, в этой стране, на этой работе, среди этих людей и реалий — и она это знает. Смертельно устал от лжи, грязи, мерзости, подлости, скаредности, жестокости, хамства — от всего, с чем сталкивается по работе, а иногда и в жизни вот уже долгие годы, изо дня в день. Она больна, требуется хорошая медицина, качественные лекарства, не вызывающие сомнений в подлинности, чистый горно-лесной воздух, покой. Вокруг только знакомые, коллеги, друзей рядом настоящих почти нет, они двое на этой земле, он любит ее, как и прежде, и хочет, чтобы в умиротворении, достатке, покое, в гармонии с дивной природой они прожили отпущенные им Богом остатки лет — кто знает, может еще долгих-долгих и вполне счастливых. Он грешил, чтобы стать достаточно богатым. Он в чем-то уподобился тем, кого презирает. Но он ничего не хочет и не будет ей объяснять. Только одно: он не всегда выносил правосудные приговоры, но почти каждый раз — в сторону смягчения наказания. Иногда, если очень сильно давили сверху и на кону стояла должность, шел на компромисс. Да, так было надо. Иначе он не смог бы работать в Системе. И никто не может. А коли так, было бы глупо, если не преступно, упустить при этом возможность остановиться. Избавить себя от необходимости лгать и нарушать закон до конца дней. Он заработал избавление. Он готовился. И главное, самое главное — она должна поверить: он делал это, чтобы скопить денег и уехать с ней в другую страну. Именно — в Австрию, в Альпы, в собственный домик. Теперь наступил финал. Есть фиктивное, но вполне надежное приглашение. Материально все подготовлено. Через месяц-другой он должен оплатить дом — за него платеж внесут надежные люди из надежной фирмы. «Конечно, конечно, это Владик во всем помогает. Ты же симпатизировала ему». Он единственный верный друг. Все надежно. Отъезд в мае — июне будущего года. Можно спокойно подготовиться, не торопиться. Он предлагает городок Земмеринг, альпийский рай всего в полутора часах от Вены. Он покажет фото по Интернету — шале выберут вместе.

— Ты согласна?

Он спросил как можно спокойнее, обыденнее, словно речь шла о поездке в соседний супермаркет за продуктами.

Она минуту, а то и две, не могла выйти из оцепенения, не отрываясь глядела ему в глаза, словно надеясь, что сейчас они рассмеются и все это растает, превратится пусть в не очень удачную, но шутку, розыгрыш, тест. И вдруг из этого ступора она вышла с вопросом, от которого Дымков ошалел совершенно. Ошалел от острого, нестерпимого порыва счастья и нежности.

Девочка, его дорогая, единственная, бедная и любимая девочка вдруг округлила глаза, еще дивно сохранившие юношескую синеву, и спросила с неподдельной озабоченностью в голосе:

— А как же вещи, книги мои, мебель, кастрюли?..

Дымкова прорвало, он не мог понять, хохочет он или плачет. Она поддалась такой же радостно-горькой истерике, и это был ответ, абсолютно понятный им обоим.

Ровно за год до трагических событий вокруг юридической фирмы «Миклачев, Лейкинд и партнеры» в районный центр Тишары, что в полусотне километров от Славянска, в единственную в том городке гостиницу вошел и снял номер высокий загорелый мужчина тридцати трех лет, предъявивший паспорт на имя Петрова Николая Викторовича. Оставив чемодан в одноместном полулюксе с грязноватой раковиной, допотопной кроватью и неисправным телевизором неслыханной китайской марки, мужчина прихватил с собой небольшую брезентовую сумку, которую не хотел оставлять нигде, и отправился прямиком в местную школу. Там он представился директору Наталье Васильевне как соискатель на ту вакансию, которую школа вывесила на сайте областной администрации: учитель физподготовки и военного дела. Директор, женщина в годах, уставшая искать на эту работу нормального непьющего человека с приличным резюме, быстро пробежала глазами рекомендацию из санкт-петербургского районного военкомата, краткую биографию, заверенную там же печатью и неразборчивой подписью, с уважением взглянула на боевого офицера и безнадежно озвучила оклад. Петров сморщился, будто его пообещали посадить в карцер, но потом развел руками в безысходности и согласился, попросив лишь подсказать, где лучше и дешевле снять комнатку. Наталья Васильевна на радостях немедленно предложила чаю и свою рекомендацию одной милой старушке, которую знает лично, — здесь, недалеко, в паре километров от школы.