Продолжение легенды

– Он ваш, мадам, – галантно сообщил премьер-министр монархине о приобретении в 1875 году акций Суэцкого канала, имевшего огромное значение для Великобритании, ибо большая часть грузов, следовавших по нему, была английского производства. В казне не было денег, и покупка акций была его личной заслугой, далеко не единственной. Он все делал для усиления позиций страны по всему миру.

Виктория ценила его выдающиеся способности, эрудицию, ораторское искусство, одаривала подарками, пожаловала титул лорда Биконсфилда; многочисленные портреты правительницы украшали его апартаменты.

Батлер был знаком с Дизраэли со времен Гражданской войны, считал его талантливым политическим деятелем и разделял его идеи демократического консерватизма, особенно то, что к аристократии Дизраэли относил не только крупных землевладельцев, но и крупную буржуазию, и талантливых людей среднего класса, к числу которых он причислял и самого себя.

Несмотря на столь прогрессивные идеи правительства, ни одна из европейских столиц не имела таких кварталов бедности, как Лондон, в то время как аристократический Вест-Энд был застроен великолепными особняками. Здесь обитали лорды, государственные сановники, послы великих держав и прочие сильные мира сего. Столица огромной самой могущественной в мире колониальной империи поражала внешним блеском.

Трущобы же располагались в Восточной части Лондона, за Темзой. На фабриках работали женщины и дети. Рабочий день продолжался 17–18 часов и трудящиеся уже в 30 лет выглядели 60-летними. Население страны жестко делилось на бедных и богатых, а улицы Лондона были полны нищих. Люди жили на хлебе и воде, но были весьма добродушны: никто не обвинял в своем бедственном положении королеву.

Виктория была искренне любима всеми своими подданными, может быть потому, что обладала врожденным достоинством без высокомерия, спокойствием, величественными манерами, терпением и стойкостью в трудных ситуациях, поистине королевскими чертами, которым невозможно научить. А может быть потому, что образцовая семья Виктории и Альберта, их верный, заключенный по любви брак поставил семейные ценности на первый план после многих печальных лет правления пьяниц и развратников, не имевших законных наследников. Или потому, что всегда оставалась открытой и добросердечной по отношению ко всем людям, встречавшимся на ее пути, независимо от их классовой принадлежности. Отдыхая в Шотландии, она водила дочерей в гости к соседкам, которые жили невдалеке от них в бедных хижинах. Благородные дамы дарили что-нибудь из одежды и беседовали с женщинами о жизни. Так или иначе, народ любил свою королеву без памяти.

Англичане уделяли немало времени спорту, занимались охотой, скачками, верховой ездой, плаванием, рыбной ловлей, игрой в мяч, боксом, но только те, кому это было по карману. По части зрелищ туманный Альбион, как и Париж, тоже старался не ударить в грязь лицом: сады «Аполло», «Уоксхолл», «Пантеон» прославились как центры развлечений. Балы начинались после полуночи и продолжались до четырех – пяти утра. Леди и джентльмены являлись на них в вечерних туалетах, предварительно просмотрев программу в варьете или отужинав в фешенебельном ресторане.

Мелкие торговцы и служащие, высокооплачиваемые рабочие отдыхали по воскресеньям, как правило, на природе, в парке. Как утверждал великий английский писатель Диккенс: «…вид у этих людей опрятный, довольный, настроены они благодушно и охотно общаются между собой». Для простых людей единственным развлечением были мюзик-холлы. И как ни бедно жили тамошние актеры, но все богаче своих зрителей.

В ожидании приема у премьер-министра и других деловых встреч Батлер показывал жене город. Сам он хорошо знал Лондон, особенно торговые биржи и злачные места. Но сейчас ему не хотелось даже вспоминать об их существовании. Старый Тауэр, Вестминстерское аббатство, здание парламента, набережная Темзы – вся панорама города в присутствии жены виделась ему обновленной, торжественной, словно освещенной лучами солнца, прорвавшимися сквозь туман. Днем Батлеры предпочитали побродить по улицам, вечерами посещали знаменитый «Ковент Гарден», где он когда-то услышал впервые совсем еще юную итальянку Аделину Патти, в самом начале ее пути к всемирной славе.

Не раз они встречали в различных увеселительных заведениях злобный взгляд графа Кавоса, но больше он не делал попыток продолжить знакомство. Он не собирался волочиться за женой человека, имеющего дела с правительством.