Продолжение легенды

Она специально назвала точную дату, но Батлер не кинулся подсчитывать сроки, у него не было сомнений, кто отец ребенка. Не обращая внимания на его молчание, она поспешно начала рассказывать, как проходили роды, как она была счастлива, увидев смугленькое личико малютки, что она родилась крепкая, с хорошим аппетитом.

– Кто же записан отцом?

– У всех моих детей один отец – Ретт Батлер, если он, конечно, не возражает.

– Скарлетт, а ведь вы могли и в Италии, и во Франции зарегистрировать свой брак, признав недействительным наш с тобою союз.

– Дядя Огюст предлагал такой вариант, но я отказалась.

– Почему?

– Люблю своего мужа и не мыслю своей жизни без него.

– В самом деле? – настороженно глядя ей в глаза, спросил Ретт.

– Разве Камелия не доказательство тому? Женщина, едва оправившись от родов, бросив дитя, бежит к мужу, чтобы хоть еще одну ночь провести в его крепких нежных объятиях.

– Покинув не менее нежные объятия? – насмешливые огоньки появились в его глазах.

Скарлетт опустила голову.

– У тебя есть все основания не верить мне, но наши отношения с Анри возобновились много позже, осенью, когда умер его отец. Мальчик остался совсем один, я не могла его оттолкнуть.

– Сейчас ваши отношения продолжаются?

– Ты же знаешь, что нет. После того, как я пришла к тебе в отель, разве могло что-то быть? К тому же после родов, как тебе известно, у меня пропадают всякие потребности.

– Дорогая, как бы ни был мужчина терпелив, ведь это пытка, быть рядом с тобой! Тебе его не жалко? Или уезжай, или выходи за него замуж.

– Я так и поступлю, – согласилась она, начиная терять терпение.

– Как именно? – попытался уточнить Ретт.

– Или уеду…или выйду за него замуж, – невозмутимо ответила она, а на щеках заиграли дерзкие ямочки.

Скарлетт уже почти забыла, как он изводил её, выпытывая подробности отношений с Эшли. Но теперь она не потерпит ничего подобного и сотрет с его лица ехидную усмешечку. Только усмешка эта относилась не к ней, к нему самому. Ретт понял, она еще не решила, где будет жить и с кем, и не от него зависит это решение.

– Не могли бы вы, капитан Батлер, удовлетворить мое любопытство по очень интересующему меня вопросу, – заговорила Скарлетт, заметив, как он помрачнел. – Что испытывает мужчина, знающий толк в женской красоте, обнимая толстушку – селянку с далеко неидеальной фигурой, довольно вялыми эмоциями, источающую не такой уж приятный аромат грудного молока? И почему мимолетные случайные романы привлекают вас куда больше, чем супружеские отношения, настолько, что вы готовы везти свою спутницу домой, даже не узнав, кого скрывает маска чудо – красавицы? А если бы Камелия согласилась?

– Я джентльмен! Если дама не желает, чтобы раскрыли ее инкогнито, значит, у нее на то есть причины, зачем настаивать! – мягко сказал Ретт. – Она подарила мне то, от чего я опрометчиво отказался – чувство дома. Как примерный семьянин я хранил верность Камелии и на следующий год снова приехал в Рим, но напрасно. Потом вдруг в Париже закрутился роман, о ужас, с беременной женщиной. Не пойму сам, как это случилось, наверное, у меня окончательно испортился вкус. Её я тоже хотел увезти домой.

– Сколько времени ты пробудешь в Европе? – улыбнулась Скарлетт.

– Могу остаться до весны и сопроводить вас в Америку. Я по-прежнему считаю, что нам надо пожить хотя бы немного всем вместе.

– А что нам мешает быть вместе уже сейчас? – решительно заявила миссис Батлер. – Как только твои дела здесь будут окончены, едем в Париж. Пора тебе узнать все мои тайны.

XVII

Перед отъездом графиня пошла в свой отель, надо же было как-то объясниться с Анри. Из его планов о поездке вдвоем ничего не вышло. Она еще не придумала, чем его утешить, как неожиданно столкнулась с Анри в холле. Он только что вернулся от друзей и был довольно оживлен. Это неприятно поразило ее.

– Откуда это ты такой веселый? – спросила Скарлетт, удивившись своему раздражению. Уж не ревнует ли она?

– Далеко был… в усадьбе, на лисьей охоте, – безмятежно отвечал Анри.

– С кем ты ездил?

– С Оливером и Жераром.

– И женщины были?

– Конечно, три нимфы из кордебалета. Для чего же мы поехали? – улыбаясь, говорил Анри. Она ревновала, и это вызывало у него восторг.

Нимфы правда были, только его они не интересовали. Он все время, скучая о Катрин, играл с детьми управляющего.

– Я уезжаю в Париж, – сказала Скарлетт, когда они вошли в ее номер, – ты остаешься?

– Да, я еще побуду в Лондоне, поцелуй меня на прощание, дорогая.

– Пусть нимфы тебя целуют!

Все же она подошла к нему, чтобы привычно чмокнуть в щеку, но более низкие бархатные нотки в его голосе заставили ее внимательнее посмотреть на него. Он изменился: загорелое лицо уже не было юношески нежным; над верхней губой обозначилась полоска усов; в прищуренных глазах, в упор смотревших на нее, светились ирония и дерзость мужчины, нравящегося женщинам. Лето на вилле, плавание и гимнастические занятия сделали его фигуру настолько мускулистой, хоть лепи с него Давида.