Продолжение не следует

Некоторые думали по-другому. И соответственно шушукались за спиной. Дескать, образовались у якобы честного и неподкупного заведующего детской ортопедией солидные «левые» деньжата, вот он и решил вложить их туда, где они никогда не обесценятся. В земельку, недвижимость. А уж откуда такие доходы — не нам судить. Кому положено, со временем разберутся.

Сигнализировали? Достоверно не знал, но все возможно — люди есть люди. Между тем время шло, средства, идущие на строительство, ни от кого не прятались, налоговая инспекция, всё аккуратно отслеживая, тревоги не поднимала. Стало быть, ничего противозаконного не происходило. Да и каких-то запредельных денег на эту по нынешним меркам довольно скромную стройку не требовалось.

Участок, правда, оказался на редкость удачным. Далековато — около сотни верст, зато на взгорке берега местной речушки, в минуте ходу от крайнего дома отмирающей деревни. А главное — сразу за подворьем начинался сосновый бор. Воздух такой… дыши — не надышишься. И летом, и зимой. С весны до осени дивные ароматы разнотравья, цветущих лугов смешивались с запахами сада. В майскую соловьиную пору преобладали сирень, приречная черемуха. Позже добавлялись полынь, чабрец. Август-сентябрь радовали яблочными нотками, и в любое время года — крепкий здоровый хвойный дух. Ни в одном городском парке ничего подобного не сыскать.

Нанятые по хорошему знакомству работники поставили смолистый сруб, через год обложили кирпичом. Покрыли сперва шифером, со временем поменяли на металлочерепицу. Уже при закладке не поскупился, определил два этажа на высоком цоколе-фундаменте, где уместились гараж, банька, современный санузел. Добавилась просторная утепленная веранда. С камином, между прочим. Пробили скважину, получился личный водопровод с замечательной, почти целебной водой.

На половине участка сельский неофит разбил небольшой, любовно досмотренный сад — яблони, вишни, сливы. По периметру ягодные кусты, сирень, рябина, боярышник. Жена устроила розарий, несколько цветочных клумб. Другую половину, наклонно сходящую к реке, хозяин превратил в ухоженный, всегда аккуратно подстриженный газон, где росли три собственноручно высаженных и время от времени подрезаемых сосны. Красота!

А вдоль дорожки-тропинки на купальню в прошлую весну посадил четыре сосенки, задумав сформировать их кроны по типу «бонсай». Прижились не все — одна, крайняя, усохла, пришлось выкопать. Ну и ладно. Этой осенью в самом крутом месте спуска заготовил еще три ямки полуметровой глубины, но закончить пересадку не успел — был слишком занят в больнице. Отложил до весны. Успеется. Такие дела спешки не любят.

В доме не мудрил с перегородками, весь первый уровень — одна просторная комната, где и свобода — хоть танцуй, и уют. А на втором — две одинаковые по размерам спальни, для хозяев и гостей. Но их, посторонних, звал редко. Одному спокойнее. Да и неудивительно — чего-чего, а общения на работе хватало выше крыши. Причем не по выбору, с желанием, а случайного, навязанного.

Будучи отменным специалистом, к ежедневным встречам с чужими трагедиями так и не привык. Точнее, наверное, не очерствел. Видимо, еще и поэтому пациенты — детишки с травмами и прочими костно-суставными болячками, а также их родители — любили и уважали.

Бывало, и вырастет когда-то прооперированный малыш, превратится в статного мужчину либо красивую женщину, и своим потомством обзаведется, а все равно время от времени мелькнет. Поздравит с праздником, предложит посильную помощь. Так и с домом выходило не раз. С материалами, печами, кровлей, саженцами… Да всего и не перечислишь. Плюс дела автомобильные — машин в семье с недавних пор две. Так что врачебная стезя пусть не самая доходная, но не бесполезна.

Жена к «деревенщине» поначалу отнеслась неодобрительно. Но чуть погодя смирилась, стала принимать участие в обустройстве мужниного «гнездышка». Шутила: «У каждого мужика кризис среднего возраста проходит по-своему». У одних, мол, начинается ломка — семьи, работы, карьеры, а других наоборот тянет что-нибудь построить. Вот и мой из таких, строителей.

Он в споры не вступал, отмалчивался, отшучивался… А по прошествии пяти лет пригласил ближайших друзей и коллег на «смотрины». Сказать, что удивил — так лучше ничего не говорить. С тех пор его усадьбу иначе как хоромами никто не называл.

На вопрос, кому оставишь такую роскошь, не отвечал. Мрачнел. Да, никто не вечен, но… Детей им с женой Бог так и не дал, хоть жили в любви и согласии. Женился, может быть, поздновато, в тридцать четыре, набегавшись, так сказать. Она на десять лет младше, окончила юрфак. Никаких отягчающих факторов — оба здоровы, без вредных привычек, если не считать курения. А оно — чем может повредить, извините, межножью? Все путем, но… Кто виноват? Бог его знает… пожалуй, именно один он и знает, всевышний. Если есть такой.