Продолжение «Тысячи и одной ночи»

Неудача не удивила Каскаса: он узнавал руку своей злодейки-судьбы. В то же время он похвалил самого себя за то, что сумел уберечь две самые красивые жемчужины: их должно было хватить для того, чтобы завести дело и разбогатеть. Столица была уже недалеко. Каскас пришел на базар и доверил деллалу[63] две оставшиеся у него жемчужины, чтобы тот выставил их на продажу. Деллал громким голосом стал зазывать покупателей для участия в торгах. К несчастью, за несколько дней до этого одну из самых богатых ювелирных лавок города обокрали. И ее хозяин якобы узнал украденный у него жемчуг и потребовал позвать того, кто выставил его на продажу. Увидев, как плохо одет Каскас, ювелир уже не сомневался, что поймал вора.

«Тут две жемчужины, а должно быть десять, — сказал он, — что ты сделал с остальными восемью?»

Решив, что ювелир знает о подаренных ему жемчужинах, Каскас простодушно отвечал:

«Да, у меня их было десять, это правда: Но восемь жемчужин воры, что повстречались мне на дороге, украли у меня вместе с одеждой — я ведь спрятал их под подкладкой».

Признание показалось ювелиру бесспорным доказательством: он схватил Каскаса за руку, отвел к судье и обвинил в краже. Судья, положившись на видимость и на слова богатого горожанина, приговорил бедного Каскаса к избиению палками и содержанию под стражей столько времени, сколько назначит его обвинитель^{244}. И вот несчастный, жертва жестокой судьбы и людской несправедливости, подвергся наказанию, а потом целый год томился в ужасной тюрьме, пока случай не привел в те же застенки одного из тех самых ловцов жемчуга с берега Персидского залива, которые, как казалось, принесли Каскасу удачу.

Этот человек весьма удивился, увидев Каскаса, и спросил, каким образом его угораздило попасть в тюрьму. И Каскас поведал обо всем, что произошло с ним после того, как они расстались. Ловец немедля направил прошение царю, в котором обещал открыть ему при встрече тайну необычайной важности. Государь велел привести к нему ныряльщика. Тот простерся ниц, но повелитель дозволил ему подняться и потребовал, чтобы он рассказал всё, что знает.

«О великий царь, — сказал ловец жемчуга. — Широта души твоей и любовь к справедливости известны всем твоим подданным, и ныне я взываю к этим высшим добродетелям твоим ради одного несчастного и невинного человека, несправедливо наказанного за преступление, которого он не совершал. Уже год бедняга сидит в той же темнице, куда попал и я за небольшую провинность. Ты, государь, любишь карать злодеев во имя закона и порядка. Тебе хотелось бы, чтобы волк и ягненок жили в мире и доверии, и раб твой видит свой долг в том, чтобы способствовать исполнению твоих благородных намерений, и хочет дать тебе возможность устранить несправедливость, допущенную по отношению к человеку, гонимому зловредной звездою и достойному твоего сочувствия».

После этого ловец рассказал во всех подробностях о том, что произошло на берегу и как Каскасу достался жемчуг. Ныряльщик поведал, как обстоятельства ввели ювелира в заблуждение, а нерадивого судью оставили в неведении.

«И если ты, государь, — добавил ныряльщик, — еще сомневаешься в правдивости моего рассказа, то допроси моего хозяина и товарищей».

Ловцу не было никакой выгоды в деле, которое касалось всего лишь несчастного и беспомощного человека, и потому он говорил с той убежденностью и открытостью, что внушает людям сознание их правоты. Ему удалось добиться того, что царь поверил в невиновность бедного Каскаса и тут же приказал главному евнуху выпустить бывшего купца из тюрьмы, сводить в баню и, одев подобающим образом, привести прямо во дворец.

Главный евнух исполнил все царские указания. Каскаса подвели к подножию трона, и он подтвердил рассказ ловца жемчуга, а также поведал о том, как напрасно пытался переубедить ювелира и преодолеть предвзятость судьи. В конце концов подробности его приключений вызвали такой интерес у государя, что тот приказал немедля отвести Каскасу комнату во дворце и сделал его своим доверенным лицом, назначив хорошее жалованье.

Что до ювелира, то его заставили вернуть жемчужины владельцу и приговорили к двумстам палочным ударам. Судья получил вдвое больше и был лишен судейского звания. Каскас, осыпанный благодеяниями, примирился со своей судьбой. Он гордился собою, радовался, что пошел наперекор своей злой звезде, и лелеял надежду добиться благополучия на новом месте. Но тут собственное любопытство подстроило упрямцу новую ловушку.

Однажды он обнаружил в своей комнате дверь, прикрытую тонким слоем штукатурки, которая осыпалась при малейшем усилии. И Каскас безо всякого труда открыл дверь. Не раздумывая, он вошел в роскошные покои, которых прежде никогда не видел, ибо, сам того не подозревая, оказался на царской половине дворца.