Проект «Аве Мария»

У меня начинает неприятно жечь в желудке. У нас почти получилось! Почти! Ответ прямо перед нами! Таумеба! Естественный хищник, способный разобраться с тварью, которая убивает наши миры!!! Причем таумебы не неженки: выжили и даже размножились в моих топливных баках. Зато атмосферные условия Венеры и Терции им, видишь ли, не подходят. Какого черта?!

— Что видишь, вопрос? — интересуется Рокки.

— Провал, — упавшим голосом отвечаю я. — Оба эксперимента. Все таумебы погибли.

Я слышу, как Рокки ударяет в стену.

— Злость! — кричит он.

— Столько работы! И все впустую. Впустую! — Я грохаю кулаком по лабораторному столу. — Я столько отдал ради этого! Стольким пожертвовал!

Рокки в своем пузыре обессиленно опускается на пол. Верный знак глубокого уныния. Некоторое время мы оба молчим: Рокки лежит в пузыре, а я стою, закрыв лицо руками.

Наконец, сверху доносится скрежет: Рокки поднимается на ноги.

— Мы продолжим работать, — заявляет он. — Мы не сдадимся! Будем работать усерднее! Мы храбрые!

— Да, наверное, — без энтузиазма отвечаю я.

Я не подхожу для этого задания. Меня включили в экипаж в последнюю минуту только потому, что настоящие профессионалы погибли при взрыве. И хоть на некоторые вопросы у меня нет ответов, все же я здесь. Я вызвался лететь, не сомневаясь, что иду на самоубийство. Это не спасет Землю, но уже кое-что.

* * *

Трейлер Стратт был больше моего раза в два. Должностные привилегии, полагаю. Хотя, честно говоря, ей действительно требовалось много пространства. Она сидела за большим столом, заваленным бумагами. Я заметил, что документы составлены как минимум на шести разных языках, использующих четыре разных алфавита. Очевидно, у Стратт не возникало с этим никаких проблем.

В углу дежурил русский солдат. Не навытяжку, но и не в расслабленной позе. Рядом имелся стул, но парень, видимо, предпочел стоять.

— Здравствуйте, доктор Грейс, — не отвлекаясь от бумаг, произнесла Стратт. — Это рядовой Мельников. — Она указала на солдата. — Мы уже выяснили, что взрыв был несчастным случаем, но русские решили не рисковать.

Я взглянул на рядового.

— Так он здесь, чтобы защитить вас от воображаемых террористов?

— Вроде того. — Стратт посмотрела на меня. — Итак. Сейчас пять часов. Вы приняли решение? Готовы стать научным экспертом на «Аве Марии»?

Я сел за стол напротив нее.

— Нет, — выдавил я, не в силах поднять глаза.

— Ясно, — насупилась Стратт.

— Поймите… это все из-за… детей. Я не могу их бросить. — Я беспокойно заерзал на стуле. — Даже если «Аве Мария» найдет ответ, нам предстоит почти тридцать лет бороться за выживание.

— Угу, — промычала она.

— Видите ли, я учитель. Мое дело преподавать. Нам нужно вырастить крепкое, волевое поколение борцов. А мы размякли. Вы, я, весь Западный мир. Вот что бывает, когда живешь в достатке и стабильности. И именно сегодняшним детям придется заново строить завтрашний мир. Им достанется настоящий хаос. Я могу принести гораздо больше пользы, готовя детей к жестокой реальности грядущего мира. Я должен остаться на Земле, где нужен.

— На Земле, — повторила она. — Где вы нужны.

— Д-да.

— В отличие от «Аве Марии», полетев на которой вы могли бы решить самую главную проблему, так как полностью подготовлены для этого задания.

— Все не так, — замотал головой я. — Ну, то есть не совсем так. Но поймите, я не гожусь в члены экипажа. Я не какой-нибудь отважный исследователь!

— Это уж точно. — Стратт сжала кулак, а потом вдруг уставилась на меня. Я еще никогда не видел столько ярости во взгляде. — Доктор Грейс, вы трус и лжец!

Я вздрогнул от неожиданности.

— Если бы вы действительно переживали за детей, то согласились бы лететь, не раздумывая! Вы бы спасли миллиарды жизней вместо того, чтобы подготовить к выживанию несколько сотен.

— Дело в другом… — запротестовал я.

— Думаете, я вас не знаю, доктор Грейс?! — заорала она. — Вы трус и всегда им были! Вы бросили многообещающую научную карьеру только потому, что людям не понравилась ваша статья! Вы уползли зализывать раны в школу и наслаждаться восхищением детей, которые считают вас отличным учителем! Вы одиноки — боитесь, что вам разобьют сердце! Вы бежите от риска, как от чумы!

— Ладно, вы правы! — закричал я, вскочив на ноги. — Да, я боюсь. И не хочу погибать! Я пахал на проекте, как каторжный, и заслуживаю жить! Я не полечу, и это окончательно! Звоните следующему кандидату — химику из Парагвая. Она хочет лететь!

Стратт грохнула кулаком по столу.

— Мне плевать, кто хочет лететь! Мне нужен самый знающий! Так что прошу прощения, доктор Грейс, но летите вы. Знаю, вы боитесь. И не хотите умирать. Но вы полетите.

— Черт, да вы совсем спятили! Я немедленно уезжаю! — Я шагнул к двери.

— Мельников! — рявкнула Стратт.

Солдат быстро преградил мне путь к двери.

— Вы шутите?! — обернулся я к ней.

— Все было бы гораздо проще, если бы вы сразу согласились.

— Ну и что собираетесь делать? — Я показал пальцем на солдата. — Держать меня на мушке все четыре года полета?

— Полет вы проведете в коме.