Проект «Аве Мария»

— А если ты потеряешь сознание и не сможешь управлять, вопрос?

— Тогда ты остановишь вращение, и я очнусь.

Рокки раскачивается вперед-назад.

— Плохо. Другой план: ждем одиннадцать дней. Добираемся до моего корабля. Вычищаем твои топливные баки. Дезинфицируем — чтобы точно никаких таумеб. И заправляем топливом с моего корабля. И тогда снова можно пользоваться всеми функциями твоего корабля.

— Я не желаю ждать одиннадцать дней, — мотаю головой я. — Хочу приступить к работе сейчас.

— Почему, вопрос? Почему не подождать, вопрос?

Конечно, Рокки совершенно прав. Есть риск, что я погибну, или произойдет разгерметизация корпуса «Аве Марии». Но я просто не смогу одиннадцать дней сидеть сложа руки, когда меня ждет столько работы! Как объяснить, что такое «нетерпение» существу, которое живет семь веков?

— Это человеческая черта.

— Понимаю. Не совсем, но… понимаю.

* * *

Раскрутка корабля прошла по плану. Для этой работы Рокки выбрал «Ринго», а «Джона» и «Пола» отключил. «Джордж» по-прежнему на борту, на всякий случай.

Перегрузки при наборе скорости вращения ощущались жестко — врать не стану. Но я достаточно долго оставался в сознании и успел выполнить все шаги по переходу режима центрифуги вручную. Потихоньку я набиваю в этом руку. Наконец, я почувствовал приятную 1 g.

Да, я не захотел ждать и сильно рисковал, но зато на следующие семь дней с головой ушел в научную работу. Рокки сдержал обещание и смастерил испытательную камеру. Как и все, что делает эридианец, камера функционировала безотказно. Вместо неудобной крошечной вакуумной камеры я получил нечто, напоминающее большой аквариум. Ксенонит спокойно выдерживает огромное атмосферное давление даже на широкую плоскую поверхность. «Смелее!» — будто говорит он.

У меня в распоряжении, скажем так, неисчерпаемый запас таумеб. «Аве Мария» превратилась в автобус для вечеринок, битком набитый таумебами. Мне нужно лишь открыть кран подающей топливной трубки, которая некогда вела к генератору.

* * *

— Эй, Рокки! — кричу я из лаборатории. — Внимание, сейчас я выну из шляпы… таумебу!

Эридианец топает по туннелю из командного отсека.

— Полагаю, это очередная земная идиома, — догадывается он.

— Да. На Земле есть развлечение под названием «телевидение» и…

— Можешь не объяснять. Лучше скажи, есть ли результат?

Рокки прав. Я бы долго объяснял инопланетянину, что такое мультфильмы.

— Да, кое-что выяснить удалось.

— Хорошо-хорошо. — Рокки присаживается поудобнее. — Рассказывай! — Эридианец пытается скрыть волнение, но его голос звучит выше обычного.

Я делаю приглашающий жест в сторону большой камеры с экспериментом.

— Между прочим, работает идеально.

— Спасибо. Расскажи про результаты.

— Для первого эксперимента я создал атмосферу Эдриана. Я поместил туда предметное стекло с астрофагами и добавил к ним таумеб. Таумебы выжили и съели всех астрофагов. Чего и следовало ожидать.

— Конечно. Они в родной среде. Но это доказывает, что оборудование исправно.

— Именно. Я провел серию опытов, чтобы выяснить предел выживания таумеб. В атмосфере Эдриана они выдерживают от минус 180 до плюс 107 градусов Цельсия. Вне этого диапазона они погибают.

— Впечатляющий диапазон.

— Да. А еще они выдерживают условия, близкие к вакууму.

— Как в твоих топливных баках.

— Да. Но не полный вакуум, — хмурюсь я. — Им нужен углекислый газ. Хотя бы немного. Я создал атмосферу Эдриана, но вместо углекислоты закачал аргон. Таумебы не питались. Они впали в спячку. И умерли от голода.

— Логично, — говорит Рокки. — Астрофагам нужен углекислый газ. Таумебы из этой же экосистемы. Им тоже требуется углекислый газ. Откуда взялся углекислый газ в топливных баках, вопрос?

— Я подумал о том же! — восклицаю я. — И сделал спектрограмму суспензии из топливных баков. В ней полно растворенного CO₂!