Проект «Аве Мария»

— Наверное, в астрофагах содержится углекислый газ. Или образуется в процессе их разложения. Часть астрофагов в топливных баках со временем погибла. Не все клетки совершенны. Дефекты. Мутации. Некоторые просто умирают. Из-за мертвых астрофагов в баках образовался углекислый газ.

— Согласен.

— Хорошие результаты! — хвалит Рокки и собирается уйти обратно.

— Погоди! У меня есть еще! Гораздо больше!

— Больше, вопрос? — Эридианец замирает. — Хорошо.

Прислонившись к лабораторному столу, я слегка постукиваю по «аквариуму».

— Я создал тут венерианскую атмосферу. Почти. Воздух на Венере на 96,5 процента состоит из углекислого газа и на 3,5 процента из азота. Сначала я закачал только углекислый газ. Таумебы чувствовали себя прекрасно. А потом я добавил азот, и они погибли.

Рокки от изумления приподнимает туловище.

— Все погибли, вопрос? Мгновенно, вопрос?

— Да, — киваю я. — За считаные секунды. Все погибли.

— Азот… неожиданно.

— Да, весьма неожиданно! — говорю я. — Я повторил эксперимент для атмосферы Терции. Только углекислый газ: таумебы живы. Добавляю диоксид серы: таумебы живы. Добавляю азот: бац! Все таумебы мертвы!

Рокки рассеянно постукивает по стенке туннеля.

— Очень-очень неожиданно. Для эридианских организмов азот безвреден. А многим нужен.

— Так же и на Земле! — горячусь я. — Земная атмосфера на 78 процентов состоит из азота.

— Я сбит с толку, — признается Рокки.

И не только он. Я озадачен не меньше. Мы оба думаем об одном и том же: если все живые организмы произошли от единого источника, то почему для двух биосфер азот жизненно необходим, а для третьей ядовит?

Азот совершенно безвреден и почти инертен, когда находится в газообразном состоянии. Обычно он существует в виде двухатомного газа N₂, которому едва ли захочется вступать с чем-либо в реакцию. На человеческий организм азот не оказывает никакого влияния, хотя каждый наш вдох на 78 процентов состоит именно из этого газа. Что касается Эрид, то в ее атмосфере львиную долю занимает аммиак — соединение азота с водородом. Как занесенное из космоса семя жизни сумело прорасти на Земле и Эрид — на планетах, где царит азот — если даже малое количество азота для этого зародыша смертельно?

Полагаю, ответ прост: какая бы форма жизни ни прилетела из космоса, она явно не боялась азота. А таумебы, которые появились позже, боятся.

У Рокки от уныния подкашиваются ноги.

— Дело плохо. В воздухе Терции восемь процентов азота.

Я сижу на табурете, скрестив руки на груди.

— В воздухе Венеры три с половиной процента азота. Та же проблема.

Туловище Рокки припадает еще ниже, а голос опускается на целую октаву:

— Безнадежно. Воздух Терции изменить нельзя. Воздух Венеры изменить нельзя. Таумебу изменить нельзя. Безнадежно.

— Изменить воздух Венеры или Терции мы не силах. Но, может, мы сумеем изменить таумебу? — рассуждаю я.

— Как, вопрос?

Я беру со стола планшет и пролистываю свои записи по эридианской физиологии.

— Эридианцы болеют? Страдает ли ваш организм внутренними недугами?

— Некоторые да. Очень-очень плохо.

— А как ваш организм убивает болезни?

— Эридианское тело закрыто, — поясняет Рокки. — Открывается только во время еды или откладывания яйца. Когда щель закрывается, область изнутри надолго раскаляет приток горячей крови. И это убивает все болезни. Болезнь может попасть в организм только через рану. Тогда все очень плохо. Организм изолирует инфицированную область. Жар от горячей крови убивает болезнь. Если болезнь быстрая, эридианец умирает.