Проект "Стокгольмский синдром"

— Чего объяснять, приедешь и поговорим, не телефонный разговор, усек? — Степан предпринимает попытку намека, мычу ему в ответ несвязное «хорошо» и отключаюсь. Ехать на другой конец города, не самая заманчивая перспектива, особенно в личное царство Власова. Удивительно, как судьба распределяет наши жизни, как будто распихивает по углам, всучив в руки личные дела со списком всех мучений и проблем, которые выпали случайным образом, и смотрит со стороны, помечая, какие грабли подложить для пикантности всей ситуации.

На посту сидел охранник, мужчина совсем пожилой, но знающий свою работу, и, завидев меня, тут же встал и попросил предъявить документы.

— Так, Островский значит, — внимательно изучает фотографию в паспорте, не обращая внимания, что он принадлежит Франции, а потом сравнивает с моим лицом, затем передает документ обратно, и отмечает галочкой в своем списке посетителей. — Власов говорил о тебе, парень, проходи, — показывает рукой в отсек, ведущий в подвальное помещение — холодильник, где хранятся тела до востребования. — Постой, бахилы надень и халат, нечего оставлять здесь свои следы, — напутствует, — успеешь побывать еще, — ага, прозвучала любимая шутка Степана, еще в студенчестве он бесконечно нас подкалывал ею, зля до чертиков.

— Ну, наконец-то, — вздохнул друг, накрывая белой простыней тело, над которым работал. Тут же снимает свои перчатки — чистые, без единой капли крови. В помещении прохладно, и мне мгновенно становится не по себе, а учитывая, что Степан проводит большую часть времени на рабочем месте, напрашиваются мысли о его психическом состоянии.

— Аид-наоборот, — шучу я, но друг не реагирует на мою подколку. Шикает, и машет рукой, чтобы прошел с ним в холодильник. — Ты серьезно? — скептически задаю вопрос, уставившись на него.

— Как никогда прежде, Лёнь, — сухо отвечает, но в голосе проскальзывают крупицы страха вперемешку с решительностью своих дальнейших действий. Подойдя к отсеку с множеством дверей, он просматривает бумаги на столе возле входа, а потом открывает нужную, набирая комбинацию цифр. Выезжает тело, уже проработанное им. Отойдя на пару шагов от каталки, я усмехнулся, не понимая, что Власов хочет от меня. Скрестив руки на груди, стал ждать от него ответов.

— Эти тела, — он многозначительно смотрит на холодильник, говоря, что тут таких еще несколько. — Были доставлены сегодня ночью из клуба твоего отца, — в эту секунду напрягся, предчувствуя не лучший исход. — В них были обнаружены наркотики, Лёнь. Троих нашпиговали ими, и попытались провести под предлогом родственников одного из членов клуба. У твоего отца большие проблемы, приятель. Потому что федералы сегодня устроили такую мне взбучку, так что, жди, твой штаб скоро объявится собственной персоной.

Глава 8

Владимир Островский

— Ты прекрасна в исполнении своей роли, любимая, — шепчу на ушко девушке, которая покрылась легким красноватым оттенком на щеках. Целую в висок, пока она пытается отдышаться, ведь минутой ранее исполнила пятнадцать пируэтов без остановки. Кружила так, что казалось, еще немного и красавица лебедь взлетит, озаряя всех присутствующих своим поистине ярким светом крыльев.

— Владимир, — легкое касание ее губ моих собственных, и я буквально плавлюсь от переизбытка нежности, которое испытываю только рядом с ней. — Что ты решил на счет нас? — ее глаза ищут в моих собственных ответ на этот нелегкий вопрос. Я отстраняюсь от нее, не желая расстраивать нас обоих.

— Я не знаю, — вздыхаю и присаживаюсь на край дивана. Мы сейчас находимся в ее личной гримерной, моя прима идеальна во всем. — Мы перешли все границы, и ты ведь сама мне говорила, что Авраам не отпустит тебя просто так.

Каролина присела радом со мной, пряча лицо в ладонях. Тишину прерывают ее всхлипы, пытаюсь утешить девушку, но тщетно, она демонстративно отодвигается от меня, заглушая рвущийся крик отчаяния. Мы полюбили друг друга давно, это чувство завладело нами, как вспышка от яркой звезды, которую разорвало в космосе. Искрометно. Судьбоносно. Но, увы, мы оба погрязли в собственных жизнях, пытаясь согреть свои души на стороне.

— Уходи, — тихо шепчет мне, когда я все-таки прижимаю ее к своей груди. — Уходи, прошу тебя, — теперь поднимает свой взгляд полных слез, смотрит умоляюще, — иначе, я боюсь за последствия. Я на грани, любимый, — в нежном прикосновении кладет на мою небритую щеку ладонь, гладит успокаивающе, а я закрываю глаза.

— Если я уйду, все кончится, — предупреждаю Каролину, и она кивает мне, говоря да. — Ты ведь не любишь Авраама, так зачем дала ему согласие на брак? — этот вопрос никак не выходит из моей головы, я пытаюсь понять, зачем моя любимая пошла на то, что поставит в ее жизни жирную точку.

— Владимир, — голос слегка дрожит, — у тебя есть сыновья, жена — ты нужен им, мне в твоем мире не место. Не хочу быть второй, понимаешь? — объясняет причину своего волнения, которые для меня не представляются проблемой. Нахмурившись, я вновь отстраняюсь от Каролины, и ее ладонь виснет в воздухе, как будто знак, что так нам действительно будет проще во всем.