Проект «Убийца». Том 2

У окна стоял молодой человек, слишком яркий на фоне нейтральных психотерапевтических оттенков – с зелёной шевелюрой и курткой завязанной на пояснице. В руках он перебирал одну из релаксирующих игрушек с её стола.

– Простите?

– Добрый вечер, миссис Гилл. Я ваш пациент. Леон Бёрк.

Делия опешила. Она помнила всех пациентов, и Леон не был исключением. И в её хранилище памяти входили знания не только о проблемах и болезнях, но и внешности. Стоящий перед ней молодой человек с несуразной, вызывающей внешностью, отложивший игрушку на журнальный столик, не походил на того робкого, ранимого художника, каким она его помнила.

– Леон? Я вас не узнала.

– Скрываюсь от убийцы, – солгал Леон.

– Ваш имидж! Он разительно поменялся за прошедшие месяцы! Нет, ваше лицо. Простите, но вы не делали пластику?

– Оу, – польщённый её реакцией Леон смущённо опустил взгляд. – Это всего лишь грим и косметика. Я потратил на создание образа более трёх часов. Зелёный цвет смоется – это временный тоник.

– Но чей это образ?

Он смотрел на неё надменно, несвойственно самому себе, как-то оценивающе приглядываясь. Подошёл ближе, прищурившись, и снисходительно улыбнулся.

– У вас хорошая кожа. Для вашего возраста.

Делия, потеряв дар речи, отшатнулась, едва не упала от столь неожиданного и близкого контакта, но приземлилась на проскрипевший диванчик, схватившись за край столика. И в непривычной позиции смотря снизу вверх, как загнанный фобиями и комплексами пациент, спросила дрогнувшим голосом:

– У вас что-то случилось? Вы могли бы записаться на приём…

– О нет. У меня ничего не случилось. Я хотел поделиться эмоциями. Чувством победы и ликования после небольшой разыгранной репризы. Сегодня я выиграл судебный процесс. На меня подали в суд за то, что я не умер.

– Простите?

– Это долгая история. Не будем о грустном. Сегодня я во всеуслышание заявил в СМИ, что я выживший свидетель по делу Потрошителя.

– Что?! Зачем вы это сделали? – в тоне Делии звучала искренняя тревога и непонимание.

Леон пожал плечами. По-детски поджав губу и скрестив руки за спиной в замок, он вернулся к свету, падающему из-за небоскрёбов. И даже этот невинный жест вышел у него элегантно, с приятной леностью.

– Я хочу, чтобы убийца знал, что я жив и жду с ним встречи.

Делия открыла рот, да так и проглотила язык, беспомощно вытянув руку. Он стрелял в неё обескураживающими фразами, как из дробовика.

– Я пришёл поблагодарить вас за то, что вы наставили меня на избранный путь. Вы подтолкнули меня на идею, очень дерзкую и экстравагантную.

– Вы о…

– Я о кукле. Создать куклу Потрошителя и уничтожить её.

– Значит, вы собрали куклу и уничтожили её?

– Да я собрал её. Но понял, что она недостаточно реалистична. Скажем так, я не достиг полноценного удовлетворения. Всё равно что написать что-то в черновике – в сухом виде с ошибками и помарками. Но не придать окончательную форму, не дать идеи славу.

В его движениях скользила нервозность. Леон искренне переживал за сотворённое им несовершенное творение, кусал губу, грыз ногти, шипел на самого себя, как настоящий пациент, ушедший во внутренний монолог.

– Но я пришёл к иной идеи. Совершенной, новой. Я хотел показать вам свои труды. Не могли бы вы как-нибудь заехать ко мне домой?

– Леон, я не…

– Прошу вас. Не отказывайте мне.

Сказанное это жарким, хриплым тембром заставило встрепенуться Делию. Леон опустился перед ней на колени, мягко взял её ладонь в свою и взглянул в её глаза умоляюще и требовательно, выражая непреклонную готовность идти до конца.

– Для меня много значит ваше мнение. Я не смогу продолжить, пока вы не одобрите мой проект. Я хочу поделиться им с вами, как со своей душой. Не в этом ли призвание психолога – препарировать прошлое клиента, вырезая опухоли детских обид? Всё происходящее в нашей психике – фундамент, заложенный в детстве. Не вы ли сказали, что причина моих бед – страх смерти, преследующий меня, быть может, с чрева матери? Разве вам не интересно, что выстроилось на этом фундаменте, как небоскрёб достиг неба – божественного пристанища?

– Леон, я не могу изменить своим правилам: не вести приём на дому.

– Вы бросите меня в решающий момент жизни? Я нуждаюсь в вашей помощи сейчас как никогда. Только вам под силу сказать мне правду.

Его невинные глаза ребёнка заблестели слезами. Он готов был уткнуться ей в колени, её руки служили канатом над пропастью чего-то неведомого, о чём не могла догадываться миссис Гилл. Делия, не зная, куда себя деть, разрывалась между желанием прогнать его и утешить.

Она совершила одну из страшных ошибок, какую не может допустить психолог: сказал «нет» недостаточно уверенным тоном с самого начала. Из-за чего дала фору Леону заставить слушать его дальше. И пока его слова, сладкие как мёд, лились через край в её душу, шаткое «нет» превратилось в возможное «да».