Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе (авторская версия)

— Простите, я сейчас, — спохватилась служанка и кинулась к столу, на ходу сдергивая с плеча чистое полотенце. — Вам бы искупаться не мешало. И побриться… наверное, тоже.

Я машинально провел рукой по щеке, с удивлением обнаружив на ней совсем еще легкий, юношеский пушок, и кинул быстрый взгляд на стоящее неподалеку зеркало. В котором отразился все тот же худощавый подросток со вставшими дыбом волосами, осунувшимся лицом, неестественным румянцем и лихорадочно блестящими глазами.

— Пока терпит, — отмахнулся я, убедившись, что до нормальной щетины мне еще далеко. Затем умылся, старательно растерев лицо, и, еще раз взглянув на свое отражение, все-таки решил, что в таком виде даже по собственному дому разгуливать не стоит. — У нас есть во что переодеться?

— Я принесу, — кивнула Лиш и осторожно поинтересовалась: — Господин, сколько вы сегодня спали?

— Не имеет значения, — тут же изменился мой тон, став сухим и официальным: еще не хватало перед собственной прислугой отчитываться. — Принеси одежду и завтрак в кабинет. Сообщи, когда придет Вигор. И еще через час приготовь горячую ванну.

— Как прикажете, господин, — тихо отозвалась служанка и, забрав использованное полотенце, испарилась.

Я задумчиво пригладил торчащие во все стороны вихры, но потом не поленился и тщательно их расчесал: внешний вид — одно из слагаемых успеха любого уважающего себя мага. А мне сейчас нельзя брезговать даже такими крохами. Особенно перед лицом собственных слуг, которых с сегодняшнего дня должно заметно прибавиться.

Пройдя в соседствующий со спальней кабинет, я снова вернулся к расчетам. Вчера… вернее, уже сегодня утром… я их почти закончил, но не успел проверить. К тому же, следовало составить список необходимых для моей задумки ингредиентов, которые, к сожалению, не только дорого стоят, но еще и не в каждой лавке продаются.

Битый час провозившись с бумагами, я отвлекся лишь на горячий завтрак, принесенный молчаливой служанкой. Причем, будучи верным старым привычкам, перекусил я, несмотря на возбуждение и спешку, неторопливо и основательно, старательно пережевывая грубую деревенскую пищу. Потому что еще в детстве усвоил, что эксперименты и заклятия никуда от меня не убегут, тогда как неправильное пищеварение способно испортить и то, и другое.

Затем я тщательно перепроверил полученные данные в третий раз. Зарылся с головой в свои старые дневники, чтобы окончательно убедиться, что нигде не ошибся и правильно припомнил объяснения учителя. Кое-что после этого поправил. Где-то изменил структуру заклятия. Оглядел гору исписанных сверху донизу листов, чувствуя законную гордость от проделанной работы. Наконец, с удовлетворенным вздохом откинулся на спинку кресла и прикрыл слезящиеся глаза.

Все. Я нашел логическое обоснование своим выкладкам и полностью перевел их в магические формулы. Думаю, если все получится, мое имя могло бы стать настоящей легендой среди убеленных сединами магистров. Хотя до этого, надеюсь, все-таки не дойдет — слава и признание мне уже давно неинтересны. А если я все-таки ошибусь… что ж, предавать меня позору будет некому, так что я в любом случае ничего не теряю. Ну, кроме собственной жизни, конечно.

Хотя когда меня останавливали подобные мелочи?

— Господин? — не дав мне толком отдохнуть, робко поскреблась в дверь Лишия. Заходить в кабинет ей было категорически запрещено, поэтому переступить порог она не посмела. — К вам пришел господин Вигор. Что ему передать?

— Пусть подождет меня в холле.

Лишия так же тихонько ушла, а я поспешил встряхнуться, переодеться в чистое и, выждав положенное время, неторопливо спуститься вниз. Где с нетерпением дожидался аудиенции мой вчерашний собеседник, который, едва я вошел, поспешил коротко поклониться и, твердо взглянув мне прямо в глаза, решительно сказал два важных слова:

— Мы согласны…

* * *

— По полу люстры грохота-а-али,

Летали вилки вразнобой,

А молодых аде-ептов нема-а-ало

В ту ночь ушло на смертный бой.

А молодых аде-ептов нема-а-ло

В ту ночь ушло на смертный бой… — мурлыкал я себе под нос, нежась в горячей воде.

— Бойцов ряды стояли те-е-есно,

С трудом держась за косяки,

Шатало те-емных, как боле-е-езных,

Но не разжались кулаки.

Шатало «те-емных», как боле-е-езных,

Но не разжались кулаки.

Смотрели мутными глаза-а-ами,

На наглых светлых червяков

И тихо-тихо о-ошалева-а-али

На этих редких… м-м-м… дураков.

И тихо-тихо о-ошалева-а-али

На этих редких дураков…

Эх, годы мои годы! Кажется, так давно это было… благословенное время, когда я был действительно юн, горяч и искренне верил в то, что наш факультет — самый лучший. С тех пор моя кровь заметно остыла, буйный нрав присмирел, юношеские гонор и спесь давным-давно преобразились в язвительность и умение изысканно издеваться над неудобными собеседниками… но, несмотря ни на что, я все еще люблю под настроение вспомнить старые времена, когда мы точно так же, как в древней студенческой песенке, сходились со светлыми в совсем нешуточных поединках.

— В безмолвии они стоя-а-али,

Зловеще щерясь в сто зубов.

И краской мо-орды размалева-а-али,

Для устрашения врагов.