«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

— Спасибо, — улыбнулся тот. — Огромное спасибо. Не подскажете, когда примерно можно ждать следующего кризиса?

— В течение недели.

— Вы не против, если я… — Кармайкл уже разворачивал сверток. Он достал пару туфель на пластмассовой подошве и удивленно посмотрел на Талли. — Вот как? Меня выручат… туфли?

— Да.

— Полагаю… — Кармайкл помедлил. — Полагаю, вы не скажете зачем?

— Нет, не скажу. Но надевайте их каждый раз, выходя на улицу.

— Буду надевать, не сомневайтесь. И… я пришлю чек. Мне может понадобиться пара дней, чтобы наскрести деньги, но я что-нибудь придумаю. Сколько?

— Пятьсот долларов.

— Чек пришлю сегодня.

— Я предпочитаю не принимать плату до тех пор, пока клиент не будет удовлетворен. — Талли замкнулся в себе, голубые глаза стали холодными, равнодушными.

— Как хотите, — согласился Кармайкл. — Пойду отмечу мое чудесное спасение. Вы не пьете?

— Я не могу оставить магазин.

— Тогда до свидания. И еще раз спасибо. Я не доставлю вам хлопот, будьте уверены. Даю слово!

Он повернулся и вышел.

Глядя ему вслед, Талли печально улыбнулся. Он не ответил на прощание Кармайкла.

Не сейчас.

Когда за посетителем закрылась дверь, Талли вернулся в заднюю комнату и вошел в закуток, где стоял сканер.

За десять лет многое может измениться. Человек, которому почти подвластны невероятные силы, за это время пройдет огромный путь… и утратит на нем моральные ценности.

Кармайкл изменился не сразу. Видимо, был в нем стержень, если понадобилось десять лет, чтобы забыть все, чему его учили. В тот день, когда он вошел в магазин Талли, в нем было мало зла. Но соблазн становился все сильнее от недели к неделе, от визита к визиту. Талли по каким-то причинам предпочитал ничего не предпринимать и ждать клиентов, пряча непостижимые возможности своей машины под покровом банальных функций. Кармайклу этого было мало.

Ему понадобилось десять лет, чтобы принять решение, но этот день в конце концов наступил.

В задней комнате, глубоко осев в старом кресле-качалке спиной к двери, Талли глядел на машину. Она мало изменилась за десять лет: по-прежнему занимала две стены почти целиком, и бинокуляр сканера блестел под желтоватым светом флуоресцентных ламп.

Кармайкл жадно смотрел на бинокуляр. Тот открывал доступ к возможностям, превосходящим любые человеческие мечты. За этим крошечным отверстием скрывалось невообразимое богатство. Власть над жизнью и смертью любого человеческого существа. И единственной преградой между восхитительным будущим и Кармайклом был старик, сидевший и смотревший на машину.

Талли словно не услышал осторожные шаги и скрип двери за спиной. Он не шевелился, пока Кармайкл медленно поднимал пистолет. Казалось, старик не знал, что случится и по какой причине.

Кармайкл выстрелил ему в голову.

Талли вздохнул, поежился и повернул колесико сканера. Он не впервые видел через линзы машины свое безжизненное тело, мелькнувшее за горизонтом вероятности, но каждый раз при виде поникающего силуэта ощущал дуновение лютого холода, которое долетало до него из будущего.

Он оторвался от бинокуляра и откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на туфли с шероховатой подошвой, стоявшие рядом на столе. Какое-то время Талли сидел, не сводя взгляда с туфель. Он мысленно следил за Кармайклом, который шагал по улице в вечер и в завтрашний день, навстречу своему кризису. Исход этого кризиса зависит от того, насколько прочно Кармайкл будет стоять на платформе метро на следующей неделе, когда из тоннеля с грохотом выкатится поезд.