Профессор Влад

Хм… это здорово, конечно, что Славка так думает. На самом-то деле сказать, что просьба старого товарища обескуражила Гарри, — значит не сказать ничего. Нет, с его уникальным даром всё было по-прежнему в порядке, просто этот Славка… как бы потактичнее… в общем, никогда не пользовался особым успехом у дам… Почему? Об этом чуть позже, — а пока просто дадим его внешний вид: какая-то дурацкая спортивная кофта на молнии, обвисшие треники, каких сейчас даже пенсионер не наденет, раздолбанные кеды без шнурков… Словом, на клиента он явно не тянул. Но когда Гарри попытался вежливо объяснить ему, что расценки на услуги мага очень высоки — ведь в колдовской практике чётко работает «принцип сохранения энергии»: сколько заплатишь, таков и будет результат! — Славка ничуть не смутился. Даже наоборот: гаденько ухмыльнулся, привычным движением слазил в карман треников… и, небрежно помахав перед аристократическим носом экстрасенса веером зелёных купюр, огласил пустынную и гулкую лестничную клетку идиотски-торжествующим гоготом, — после чего уже вполне по-хозяйски потребовал, чтобы с него, Славки, сейчас же, немедленно сняли «этот долбаный венец».

Что ж, а ля герр ком а ля герр: Гарри, не привыкший бросаться клиентами — даже такими, как друг его детства, — пригласил Славку в кабинет и, уложив на диван, произвел над ним всю необходимую серию магических пассов. Когда же тот, до ужаса довольный и полный надежд, ушёл, Гарри как следует проветрил квартиру, вынес на помойку испачканную простыню, спрятал деньги в сейф (откуда они у соседа, он благоразумно решил не задумываться) — и приказал себе раз и навсегда забыть об этой паскудной истории.

Но забыть не удалось. Томимый нетерпением — впрочем, вполне понятным в девственнике, разменявшем третий десяток, — недели две спустя Славка вновь навестил своего экстрасенса, теперь уже только для того, чтобы предупредить: если до Нового Года загаданное не исполнится, Гарри поставят «на счётчик». Ну, а если великий маг откажется возместить клиенту материальный и моральный ущерб, его красивое надменное лицо будет искалечено навеки…

В том, что Славка (личность по-своему таинственная, крутившая какие-то шашни с опаснейшими негодяями района) запросто выполнит своё обещание, у Гарри не было причин сомневаться. С той же абсолютной уверенностью он знал и то, что чуда не произойдёт: помогать ему не станет ни одна девчонка, у которой есть глаза. Вернуть клиенту деньги он не мог. Горький опыт детства и отрочества говорил ему (и, скорее всего, не лгал!), что Славка ко всем прочим радостям ещё и треплив — и, даже если приплатить ему сверху, непременно оповестит о своём приключении весь подъезд, где живёт немалая часть Гарриной клиентуры, её знакомых и знакомых знакомых… Что и говорить, ситуация глупейшая, — а до новогодних праздников, как назло, остались считанные недели…

— В общем, Юлька, — подытожил брат, — вся надежда только на тебя. Выручай!..

Обдумывая ходы, я, как и любой серьёзный шахматист, слушала постороннюю болтовню лишь вполуха, время от времени машинально кивая или хмыкая в знак понимания; вот и теперь, сосредоточенно глядя на доску (позиция была выгодной — при удачном раскладе брату светил мат в три хода), рассеянно кивнула головой — да, конечно, выручу, какой разговор…

— Вот и умница! — обрадовался Гарри. — Смотри, не подведи! Я очень на тебя рассчитываю!

«Не подведу, не подведу», — хотела ответить я… как вдруг до моего сознания дошёл смысл его слов — и я взвилась, чуть не опрокинув доску:

— Гарри!!! Да ты что, совсем спятил?!

Он оскорбил во мне не только женщину, но и психолога. А мне-то казалось — мы скорым ходом идем на поправку! К брату понемногу возвращался его лёгкий нрав; зловещий тик всё реже овладевал его лицом, вновь обретшим сходство с гипсовой маской; ушли и внезапные вспышки бешенства… и лишь однажды, в разгаре весьма интересного эндшпиля, Гарри, игравший чёрными, задумчиво взял королём белую пешку — и тут в его мозгу коротнула, замкнувшись, электрическая цепь ассоциаций: бросив дикий взгляд на зажатые в изящных пальцах фигуры, он вдруг стиснул их в кулаке, да как хряснет им по дивану! — разделявшая нас доска аж подпрыгнула, а несколько фигур, попадав на пол, с негромким рокотанием укатились под диван, откуда мне же и пришлось потом их доставать, ползая на карачках и пачкая брюки. Но это было уже так — остатки прежней роскоши… И тут вдруг — на тебе! Что удумал! Уж лучше бы он по-прежнему сражался в астрале со своим главным врагом, пронеслось у меня в голове… — и тут же, как это обычно бывает, давно и, казалось, надёжно вытесненный из сознания образ воспользовался лазейкой, чтобы заговорить моими устами:

— Уж не думаешь ли ты, милый Гарричка, что я стану жертвовать своими недозрелыми прелестями ради твоих скользких финансовых махинаций?!