Профиль незнакомца

Сидя втроем на кожаных диванах перед огромным телеэкраном, мы в ошеломленном молчании смотрели специальный репортаж. Телевизионщики наняли «экспертов», чтобы поставить под сомнение компетентность команды криминалистов, офис судмедэксперта, криминалистическую лабораторию, детективов. Они также подвергли сомнению то, насколько профессионально и тщательно был проведен осмотр мест преступления. Мое имя было брошено в один котел с экстрасенсом, к которому несколько лет назад сотрудники полиции Атланты однажды обращались за консультацией, и нас всех поместили под микроскоп. «Говорящие головы» создавали впечатление, что Раузер в качестве консультантов по убийствам Уишбоуна нанял кучку пьяниц и хиромантов. Затем появился Дэн и, мягко и со слезами на глазах, объяснил, что мое пьянство разрушило наш брак и что моя работа в ФБР, вероятно, была мне не по зубам. За этим последовал кадр, где Нил выходит из нашего офиса с открытым пивом. Родственникам погибших все это показали ради реакции на камеру, и, разумеется, они были в шоке и возмущены нашей вопиющей некомпетентностью. Были пролиты слезы. Общественность предупредили, что пока убийца бродит по улицам Атланты, следует помнить об осторожности.

Мой телефон зазвонил еще до того, как пошли титры. Звонил Раузер, чтобы проверить. Сам он репортаж не смотрел – сказал, что есть дела поважнее. Ему приказано лечь на дно. Теперь брифинги для прессы будут вести мэр, глава полиции и представительница по связям с общественностью Жанна Баском. Он сказал мне, что сожалеет, страшно сожалеет, что втянул меня в это дело. Он хотел, чтобы я согласилась регулярно докладывать ему о моем местонахождении. По мнению Раузера, мне угрожала физическая опасность. Мое же мнение было таково, что в данный момент убийца получил от меня именно то, что хотел. Заголовки, телерепортажи, желание шефа, чтобы я исчезла из кадра, электронное письмо, розы, и все это устроил он сам, дабы опозорить в глазах людей полицию Атланты и меня, перехитрить нас, позлорадствовать нашим провалам. Все это веселье мигом прекратилось бы в тот момент, как только он серьезно напал бы на меня. Я была готова поспорить на что угодно, что это не было частью его плана.

Дэн позвонил, дабы утешить меня после того, как посмотрел «позорный» специальный репортаж, повествовавший о моем стремительном превращении из специального агента в истеричную пациентку реабилитационного центра. Он утверждал, что понятия не имел, что это будет за шоу, что его слова были грубо вырваны из контекста. По его словам, он рассказал им историю силы, историю победы над слабостями. Если честно, признался Дэн, он просто хотел немного порисоваться перед камерой, чтобы реанимировать свою карьеру. Он якобы понятия не имел, что это прозвучит так, как оно прозвучало. К сожалению, это вполне могло быть правдой.

Затем позвонила мать. Мой отец не любитель телефонных разговоров. Он, скорее, из тех, кто только хмыкает и кивает.

– Честное слово, Кей, ты могла бы намазать нас маслом и назвать печеньем, и мы были бы ошеломлены. Мы смотрели Джойс Мейер, и твой отец, ну, ты знаешь, ему только дай в руки пульт, как он тотчас начинает переключать каналы. Женщины-проповедники его пугают, хотя он ни за что в этом не признается. Признайся, Говард, тебе ведь не нравится, когда у женщин есть какая-то власть, верно? В любом случае, внезапно мы увидели тебя. Нашу дочь показывают по телевизору! И что о ней говорят! О Боже! Благослови Господь твое сердечко. Твой брат тоже звонил. Он сказал, что эту историю уже подхватили в Вашингтоне. Ты в это веришь?

– Сукины дети эти журналюги, – раздраженно пробормотала я.

– Кей, ради бога, когда это ты начала так разговаривать? Это тебя не красит. Говард, ты это слышал? Надеюсь, ты счастлив. Твоя дочь говорит точно так же, как и ты.

Я попросила Нила отвезти Дайану домой. Она изрядно набралась коктейлями.