Прогноз погоды для двоих

– Привет! – озадаченно откликается мать. Ее удивление понятно – сама не помню, когда в последний раз вот так звонила. – Ты видела затмение на выходных?

На душе теплеет.

– Конечно, видела! Изумительное зрелище!

– И правда. Будто кто-то отъел кусочек солнца.

Вот оно – лучшее подтверждение тому, что разговор о погоде – не просто светская беседа! Погода нас связывает – мы вместе пережили одно и то же событие, хоть и находились в разных концах города.

Мы немного обсуждаем затмение, причем я, по обыкновению, слишком углубляюсь в детали, однако мать не перебивает. Потом я спрашиваю ее, как работа. Она рассказывает о новом шредере, который при измельчении бумаги проигрывает гитарные шреды, и я смеюсь – не по принуждению, а искренне. Тянет спросить, как идет терапия и принимает ли она лекарства, но по своему опыту прекрасно знаю, что лечение депрессии – дело глубоко личное и бесконечное.

– Можно, я как-нибудь загляну в гости? – спрашиваю я, когда мать начинает зевать.

– Ари! – восклицает она, и на мгновение мне кажется, что я все испортила. – Конечно, приходи, можешь даже не спрашивать!

22. ПРОГНОЗ: надвигаются гроза и повышенная тревожность

Торренс и Сет еще не съехались – она сообщает мне об этом сама, когда в понедельник мы обедаем в тайском ресторане неподалеку от офиса.

– Все не так просто, – объясняет она, прожевав очередную порцию зеленого карри. – Мы не спешим, и нам многое еще нужно обсудить. А вообще дико, конечно, – встречаться со своим бывшим мужем!

О Сете она теперь говорит спокойно, с легкой усмешкой. На станции стало значительно тише – коллеги даже спрашивают, не в курсе ли я, что случилось.

– Не верится, что он передумал! – воскликнула сегодня Эвери Митчелл, когда Сет все-таки пустил в эфир репортаж Торренс о крабах.

– По дороге на работу я видела Торренс и Сета. По-моему, они держались за руки! – рассказала на прошлой неделе Ханна Штерн.

Я в ответ только пожимаю плечами, скрывая улыбку (совершенно новый для меня опыт).

На следующий день Торренс устраивает внезапное собрание, на которое из любопытства приходят даже те, кто ей непосредственно не подчиняется.

– У меня хорошая новость! – объявляет она. Сегодня на ней одно из самых эффектных платьев – темно-красное, обтягивающее, с рукавом три четверти, и к нему – черные сапоги до колена. – На этой неделе я много с кем переговорила и пришла к выводу, что нашим новым сотрудникам недостает поддержки. Мы обсудили это с Сетом и Фредом и решили запустить программу наставничества.

По переговорной прокатывается изумленный шепоток – похоже, понятия «Торренс Ливни» и «программа наставничества» одновременно не укладываются у коллег в голове. Торренс объясняет, что это будет трехуровневая программа: руководители станут наставниками для давних сотрудников, а те, в свою очередь, будут обучать стажеров и студентов.

Я ловлю каждое слово. Мне нравится эта идея, и я тронута тем, что Торренс решила запустить такую программу после нашего разговора. Стуча каблуками, она подходит ко мне и кладет руку на плечо.

– Идею этой программы подала мне Ари, и она станет моей первой подопечной.

Все остальные неуверенно переглядываются. Наконец Ханна хлопает, и к ней присоединяются другие. Торренс жестом приглашает меня что-нибудь сказать. Я откашливаюсь, застигнутая врасплох.

– Спасибо!.. Я очень рада этому нововведению, и для меня большая честь иметь такую наставницу!

После собрания Торренс просит меня зайти. В ее кабинете я бываю редко, хотя работаю здесь уже три года, – разве что заглядываю прибраться, полить цветы да выключить свет, а официальные приглашения зайти можно пересчитать по пальцам.

Торренс садится за стол и отодвигает подальше пустые кофейные кружки в попытке навести хоть какую-то видимость порядка.

– Нелегко об этом говорить, но раз я буду твоей наставницей – чему очень рада! – то не могу одновременно быть и твоей начальницей.

– Вы меня увольняете?..

– Ну зачем же я буду увольнять свою первую подопечную! Нет, конечно. Всего лишь хочу реорганизовать отдел метеорологии – уйти от жесткой иерархии, чтобы мы стали настоящей командой. Твоей новой руководительницей будет Каролина Зелински, замдиректора новостного отдела.

– Каролина мне нравится!

– Вот и славно. Начнем с понедельника.

Все эти чудесные новости даже не укладываются в голове.

Выходя из кабинета, я замечаю на внутренней стороне двери объявление, набранное шрифтом «Гарамон»:

Больше всего на свете люблю твою улыбку, особенно когда это первое, что я вижу утром. С. Х. Л.

* * *

– Как-то непохоже, что будет гроза… – с упреком замечает мой собеседник, словно это я виновата в капризах погоды.

Сегодня четверг. Мы находимся на озере Стивенс в шестидесяти километрах от Сиэтла. Стоит тихая безветренная погода, хотя мой вчерашний прогноз предсказывал обратное.

– Ну, вы же знаете – метеорологи вечно попадают пальцем в небо! – отшучиваюсь я.