Пройдем над грядущею бездной

Постой, душа… Замри, остановись!
Дай надышаться запахами поля,
Дай погасить осколок острой боли,
И, опечалясь, посмотреть на жизнь —
На этот неумолчный шум воды,
На молодые гибкие побеги,
На все, что не кончается вовеки…
Дай рассмотреть в пыли свои следы,
И осознать, что правильны пути,
Что мною верно выбрана дорога…

О, сколько мне еще шагать до Бога,
Успею ль это поле перейти?

* * *

Стихи, стихи…
Идет игра на жизнь!
Я тоже мог бы, загребая деньги,
В крутой машине, вытаращив зенки,
Лететь туда, где в жгут переплелись
Тугие струны жадных интересов,
Где каждый хочет не свое толочь,
И смотрит в мир из-под бровей-навесов,
Как смотрит зверь в распахнутую ночь.
Нет, нет…
И за стихи, за радость эту,
За строчку, что еще не покорил,
Я жизнь мою, что Бог мне подарил —
Готов отдать, как звонкую монету!
Крути меня, Господь, гни на излом,
Вей из меня серебряные жилы,
Чтоб в горький час, когда не станет силы,
Я смог упасть не решкою — орлом.

Сибирь

Вновь на снегах,
от бурь покатых…
П. Васильев

Набитые ветром сугробы тверды,
Подковой ударь — не останется вмятин.
Мне этой породы характер понятен —
Сибирь отвергает насилья следы.

Она, принимая желающих в плен,
Лежит, развалившись, от края до края,
Как будто звериная шкура сырая —
Мездрою наружу, с потеками вен.

Осадит морозом, бураном нахлынет,
Взопреет под волчьей дохой золотой —
И стынут хрящи носовые, и стынет
Надбровная кость и гудит ломотой.

И если не дерзок, и если не ловок,
Зароет в снегах, как в пуху лебедей,
Начертит звездой на кресте заголовок
И солью проступит на шляпках гвоздей.

И талой водою очистит скулу,
И выбелит кость, и седьмою весною
Проколет глазницы хвоинкой-сосною
И, ствол выгоняя, погонит смолу.

И кто-то, идущий тропою другою,
В таежном урмане, в брусничных кистях,
На лопнувший череп наступит ногою
И вздрогнет, и тяжесть осядет в костях.

Надолго осядет, но, кровь будоража,
Упрямо и снова поманит туда,
Где синим костром над улогами кряжа
Мохнато сверкает медвежья звезда.

Лебединое перо