Происходящее и мышление, тайна духовного. Опыт странного мышления. Часть II

Практика человеческого мышления воспроизвела значительную опытную базу явленного мышления. И где сохраняется такая база, как такая база существует? Как происходит передача такого мышления через поколения? Только в текстах? Только в языке или как-то по-другому? Может быть, в культуре, но что такое «культура»? Это только слово, как и другие слова, такие, как традиции, ценности, воспитание, поведение…? И отрицающие всякое «мета», они сами предлагают «мета», для них какие-то «институты…, ценности» существуют как какая-то сверхданность. Но эта сверхданность существует только как мышление. И если формы мышления передаются только при помощи прямых способов передачи, тогда сверхданность тоже не передается, потому что она есть как «мета», и ее никак нельзя извлечь в качестве чего-то, кроме как указания на него, как на какое-то «мета». И тут так же, как и с универсальным языком, и с универсальным мышлением…, и с другим «мета».

Мы явно не обладаем способностью мыслить коллективно, у нас наличествует только индивидуальное мышление, но наше индивидуальное мышление – результат какого-то коллективного, а затем мышления, но это коллективное всегда бессознательное, индивидуальному непонятно, что это, но затем это индивидуальное становится тем коллективным, которое порождает новое индивидуальное.

Как дано нам коллективное бессознательное, в качестве чего? Представим себе, что это язык в целом, но, возможно, это нечто, то, что обозначают словами культура, традиции, обычаи, групповые установки, нравственность, мораль… Но представление о таком, как о каком-то существовании – это что-то сомнительное.

Та сторона мысли, мышление за мышлением… или?

Что находится с той стороны мысли? Если присутствие тут, это что-то другое, нежели кажется? То есть это присутствие и в мысли, и в каком-то другом, но что присутствует за этим? Нужно ли говорить о таком возможном присутствии внутри или за присутствием?

Слова говорят о том, что есть какое-то «абсолютно не выявляемое мышление»103 за ними, а мышление за ним, возможно, говорит, что за ним есть какое-то «другое мышление», какое-то глубинное мышление, какое-то подсознание, а за ним, возможно, есть какое-то коллективное бессознательное (мышление?), но что за этим всем? Может быть, что за обычным мышлением в словах есть мышление за словами и далее…?

Есть «особые схоласты», для которых слова (определения) имеют какое-то самостоятельное значение, но «слова», только и только, обозначают какое-то мышление, мышление, которое с помощью слов может выражать себя как угодно104.

Итак, «слова (язык)» – это только «точка выхода» мышления, точка конкретизации того, что стоит за этой явленной оболочкой-формой, и такая конкретизация может быть не только в словах, она может быть в жестах, в актах бытия, в предметах быта, в произведениях искусства, культуры, науки…, в процессах, в зданиях, в актах войны… Все это тоже выход наружу того, что происходит в мышлении и сталкивается с этим «происходящим тут» и затем возвращается назад туда, взаимодействия с ним, с тем, что стоит за этим происходящим тут, но «что есть это взаимодействие»? «Что есть то», что стоит за его «выражением тут»? «Что есть это, куда» выражается все это мышление? Или все эти «мысли про такое» – это только фигуры речи? И тут можно сказать еще более метафорически, то есть если условно вслед за рационалистами выделять в человеке какое-то мышление, чувствование и еще какое-то другое, в таком случае мышление утрачивает свою целостную трактовку, и для выражения того, что хочется сказать о нем, приходится говорить «дух». То есть все, что происходит за словами, за языком в целом, за разными актами бытия – это все выражение того духа, который стоит за совокупным мышлением… Но что есть дух? И если говорить о каком-то общем языке, о каком-то коллективном мышлении, коллективном бессознательном, то как можно в таком контексте понимать индивидуальный дух и его связь с этим все-духовным?

Любое мышление-дух-мышление…, его наличие можно отрицать, его можно понимать как метафору; его можно понимать как тонкий конструкт самого мышления, то есть как какую-то фикцию, какой-то синтез Я, который позволяет не потерять себя; его можно понимать как точку, за которой находится что-то недоступное восприятию в этом тут; его можно несколько примитивно понимать в качестве какой-то «астральной субстанции»; в самом же примитивном значении мышление можно понимать только как функцию мозга, но с мозгом105 сразу же после его конкретизации начинаются большие проблемы…; а кроме того, состояние «сна наяву» и связанные с этим состоянием разные «акты состояния» говорят о сложности этого присутствия.

За любым «выделенным мышлением» присутствует какое-то мышление, какое-то всеобщее остывшее в языке мышление, но за ним есть и то загадочное «другое мышление»…, доступ к которому всегда открыт, но почему-то и закрыт…