Происхождение христианства из гностицизма

Насколько все это сообщение подверглось переработке еще и в других _ч отношениях, на этом мы здесь останавли­ваться не будем. Укажем только на следующее: весьма ве­роятно, что путешествие Павла и Варнавы в Иерусалим, о котором идет речь в гл. II, 29 и сл., торжественно с тем о котором говорит гл. 15-я, и что интерпретатор Деяний одно путешествие разбил на два различных. Автор Посла­ния к галатам имел, вероятно, перед собой первоначальный текст, и это побудило его вспомнить о пособии для нищих, которое Павел должен был доставить в Иерусалим (2, 10). Ибо то, что при вышеизложенном сообщении о своем сви­дании с иерусалимскими апостолами он имел в виду упо­мянутое в гл. 15-ой деяний совещание по поводу язычников-христиан, столь же достоверно, как и то, что в своем рас­сказе об обращении он опирался на соответствующее по­вествование Деяний. Но здесь большую историческую ве­роятность имеют за собой Деяния, ибо мы уже видели, ни­сколько нелепо соответствующее повествование Послания к галатам и как противоречит автор указанного послания самому себе и Посланиям к коринфянам. При этом тут, как сказано, имеется налицо умышленное расхождение с Дея­ниями, исходящее от самого автора Послания к галатам. Павел должен был быть совершенно свободен от всякого внешнего влияния. Уже одно то, что Павел отправился в Иеру­салим будто бы по поручению антиохийской общины, сму­щает автора Послания к галатам: откровение должно было побудить апостола совершить это путешествие. О Вар­наве он умалчивает и в особенности он не допускает мысли о том, что Павел, якобы, должен был запросить мнение апостолов и пресвитеров Иерусалима относительно обре­зания и подчиниться их постановлению и вообще не играл при этом главной роли, а дело взяли в свои руки Петр и Иаков, которые и вынесли решение по спорному вопросу. Итак, ясно, что автор Послания к галатам возвеличивает Павла, стремится изобразить его как самим богом поста­вленного языческого апостола, а его евангелие — не только как равное по своему происхождению иерусалимскому еван­гелию, но и как единственно истинное и настоящее, хотя бы уже по одному тому, что проповедник этого евангелия был, якобы, удостоен особого откровения божья.

Павел и Петр

Мы уже говорили, что постановление, согласно кото­рому язычники-христиане, чтобы быть равноправными с иудео-христианами, должны были соблюдать ноевы запо­веди, в первоначальный текст Деяний не входило. Это самым решительным образом доказывает позиция, которую занял в Антиохии Петр по вопросу о трапезе, о чем нам со­общает Послание к галатам 2, 11 и сл. Ибо то обстоятельство, что во время своего пребывания в Антиохии Петр сперва ел вместе с язычниками, а затем, из боязни перед иудаистическими посланцами Иакова, устранился от язычников и скло­нил к такому же поведению других иудео-христиан и даже Варнаву, — было бы совершенно непонятно, если бы упомя­нутое постановление было вынесено уже раньше, в Иеруса­лиме. На совещании в Иерусалиме, которое было созвано в связи с волнениями в антиохийской общине, поднятыми иудейскими посланцами, было решено, что наряду с соблю­дающими закон и обряд обрезания иудео-христианами, должны быть признаны и язычники-христиане, свободные от этих обязательств. При этом указывали на отношение к иудейству перешедших на сторону синагог язычников. Однако, по поводу деталей взаимоотношения обеих групп не было принято никаких решений, что и повело вскоре к конфликтам, исходной точкой для «вторых послужил во­прос о трапезе.