Происхождение христианства из гностицизма

Всякое религиозное учение вытекает в конечном счете из какого-либо надежного обеспечения и веского обосно­вания религиозного спасения и зиждется на вере в прямую, непоколебимую реальность искупления. В отличие от осталь­ных гностиков, которые связывают данную реальность с актом мистического познания или «сверхчувственного со­знания», т. е. непосредственного постижения воли божией, евангелисты опираются на тот, якобы, простой факт, что спаситель-посредник действительно жил в качестве истори­ческой личности на земле и проявил себя словом и делом как настоящий мессия. Таким образом, авторы евангелий вы­носят благовествование новой веры из мрака и замкнутости сектантства на яркий свет общественности и стремятся при­влечь на сторону Иисуса сердца широких слоев населения. И в то время как первоначальный гностицизм со своим пре­имущественно историческим характером все больше выро­ждается в фантастический бред и напыщенное суеверие и создает те чудовищные учения, которые мы встречаем в более поздние века христианства, гипотеза историчности спасителя не только позволяет евангельским гностикам из­бегнуть нерелигиозного и бесчувственного интеллектуа­лизма, но предоставляет им также возможность постоянно оживлять на наглядном примере евангельского Иисуса свою веру в спасение человечества и деятельную любовь божию, не говоря уже о том, что благодаря евангелиям они приоб­рели очень удобный для них самих критерий регулирования своей собственной жизни и внутреннего уклада общины по­средством указания на авторитет мнимого исторического Иисуса. Павел не думал еще об историческом Иисусе в смысле евангелий; поэтому он стремился определить вза­имоотношения членов общины догматическим путем, при по­мощи диалектических соображений и ссылок на «словеса господни» в ветхом завете. Евангелисты же опирались в дан­ном отношении на авторитет мнимого исторического Иисуса, слова и при случае высказанные взгляды которого служили для них ответом на спорные вопросы общинной жизни, по­добно тому, как для сторонников языческих мистерий, при определении их благочестия и общежитейских правил, ре­шающим моментом являлись изречения их культовых богов.