Происшествие

— Не знаю, что делать, — пожаловалась Лидия Алексеевна. — Сегодня последний геркулес сварила, больше нет. И в магазинах пропал. Придется тебе, Сереженька, на манную переходить.

— Никогда, — засмеялся Архипов. — Вернусь к грубой мужской пище. Будешь мне люля-кебаб жарить.

Лидия Алексеевна, уже причесанная, подкрашенная и одетая в платье (только передник снять, и сразу можно было бежать на работу), быстро доделывала последние утренние домашние дела.

— Кстати, где отпрыск? — спросил Архипов. — У него же сегодня экзамен.

— В двенадцать, Сережа, в двенадцать. Он чуть не до утра сидел. Будем уходить — разбудим. — Лидия Алексеевна погасила газ под сковородкой, на которой жарилась, фырча, свинина.

— Эх, молодежь! Мы, бывало, в его время вообще не ложились. Ночь прозубрим и сразу на экзамены.

— Другое время, Сереженька. Сейчас у детей организм слабее, чем у нас был, — Лидия Алексеевна быстро, тонко, как любит сын, резала хлеб, потом сложила ломтики в соломенную вьетнамскую корзинку, накрыла вышитой салфеткой. — Перед экзаменом обязательно надо поспать.

— Поспать! — хмыкнул Архипов. — А если завалится? Ему через неделю восемнадцать стукнет, сразу в армию возьмут.

— Слышать об этом не могу, Сережа. Он сдаст. Я уверена. Физику он хорошо знает, целый год занимался.

— Он и в прошлом году прекрасно знал. И с репетитором занимался, а провалился.

— Ну что ты говоришь, Сереженька! Илья гораздо серьезнее в последнее время стал. И потом, он все-таки целый год работал в институте лаборантом. Там его все же знают, и это совсем другое дело. — Лидия Алексеевна достала из буфета несколько бананов, положила на стол.

— Дала бы бананчик, — попросил Архипов.

— Сереженька, ну что ты, маленький? Это Илье. Ему витамины сейчас нужны. Я полтора часа за ними стояла. Два кило взяла — дорогие все-таки.

— Да ладно, обойдусь без банана. Сама-то сядь, хоть чашку кофе выпей, есть еще время.

— Успею, в крайнем случае на работе выпью. Тебе налить?

— И мне, и себе. Ну прошу тебя, Лидуша!

— Хорошо, хорошо, Сереженька, — она села напротив мужа, сняла с кофейника грелку в виде веселого зайца, разлила ароматную жидкость по чашкам, снова накрыла кофейник зайцем.

— Между прочим, Сереженька, есть новость, — лукаво улыбаясь, сказала она мужу.

— И что же за новость? — он тоже улыбнулся.

Они сидели в очень чистенькой, современной и красиво обставленной кухне, сорокадвухлетние, но еще не старые, оба хорошо сохранившиеся, не утратившие за двадцать лет супружеской жизни нежности и любви друг к другу.

— И что за новость? — снова спросил Архипов.

— Путевку в пансионат на Пицунду нам достали.

— Поздравляю! А если Илья провалится?

Лидия Алексеевна сердито поджала губы.

— Во-первых, перестань каркать, Сережа. Провалится — провалится. Ничего он не провалится. Путевки две — каждая на двадцать четыре дня. На первые двенадцать дней поедет с тобой Илья. Тридцатого августа он вернется, я провожу его в институт и сразу же прилечу к тебе на оставшиеся дни.

— А если провалится? — вдруг заупрямился Архипов. С ним случалось это иногда, вот такое непонятное упрямство.

— А если провалится, Сереженька, то вы в Пицунде пробудете оба срока. Должен же ребенок отдохнуть после такого тяжелого года, после таких трудных экзаменов, перед службой в армии. Должен, я спрашиваю? — крикнула Лидия Алексеевна, в голосе ее зазвучали слезы, и она хлопнула маленькой ладошкой об стол.

— Ну ты даешь, — обескураженно сказал Архипов. — А сама-то отдыхать не собираешься?

— Я отдохну без вас здесь. Да! — вызывающе сказала Лидия Алексеевна.

Архипов не понимал, что нервы у нее напряжены до предела. Он не переживал так трагически прошлогодний провал сына при поступлении в институт, он не видел ничего страшного в том, что сыну придется послужить в армии. Но он никогда не говорил об этом Лидии Алексеевне, потому что понимал, видел, что она его точку зрения разделять никак не может. Впрочем, отцы и матери очень по-разному относятся к детям, даже любя их одинаково.

— Опаздываем! Ах! — вскрикнула Лидия Алексеевна, глянув на стенные часы. — Сережа, буди скорее Илюшу!

Она торопливо сняла фартук, глянула в зеркало, чуть вспушила волосы.

— Илья, — крикнула она. — Встаешь? Завтрак на плите. Поешь как следует. И позвони! Слышишь? Газ проверь, уходя! Ни пуха ни пера.

— К черту! — услышала она голос сына и улыбнулась: «Басище какой! Совсем взрослый сын!» А вслух сказала:

— Поторопись, Сереженька! Опоздаем!

Убеждая мужа, что сын в этом году непременно поступит в институт, Лидия Алексеевна была уверена в этом. Репетиторы, которых она нашла для сына, были асы, лучшие из лучших. Только круглый дурак мог провалиться, занимаясь с такими преподавателями. Кроме того, зная, что в случае провала в институт от армии не отвертеться, Илья и сам приложил некоторые усилия, чтобы получше освоить науки, которые ему вдалбливали в голову. Потому и просидел он сегодня ночь, повторяя задачки.