Произведения, 1856—1859

⁸⁷Онъ посмотр лъ кругомъ, м сяцъ совс мъ уже выплылъ, но его перер зала тонкая черная тучка. Темная полоса тучи такъ же ⁸⁸р зко отд лялась отъ горизонта. Мелкій дождь сыпалъ сверху изъ сплошнаго с раго неба. Направо ровная даль, нал во огни Севастополя. Дорога б л ла р зче, извиваясь между чернымъ кустарникомъ, изр дка узкими тропинками огибая его. Такъ вотъ, за этими кустами, полверсты небольше будетъ, подумалъ онъ, снова закрывая глаза. Онъ совершенно забылся минуты на дв . Когда онъ открылъ глаза, дождикъ переставалъ, едва сыпался, когда приносило его в тромъ изъ дальней тучи; было св тл й, т же кусты видн лись съ об ихъ сторонъ дороги, но кусты эти были выше и чаще, точно аллея. Ч мъ больше онъ вглядывался, т мъ бол е изм нялись они; онъ погляд лъ на право: кусты м шались съ высокими деревьями, которыхъ, онъ твердо зналъ, небыло въ этомъ м ст . За деревьями между ними блест ла вода, двигаясь между корней, которые сами б жали, одинъ застилая другой. Онъ сталъ вглядываться: это похоже было на садъ. — Онъ оглянулся на л во, гд не смотря чувствовалъ св тъ и принималъ его за огни выстр ловъ Севастополя. Эти дальніе огоньки не мелькали, а стояли на м ст ровнымъ четвероугольникомъ. Не было сомн нья, это домъ съ осв щенными окнами. Куда я за халъ? Однако онъ толкнулъ впередъ лошадь. Вотъ и въ здъ въ аллею, по которой лошадь пошла сама какъ домой веселой иноходью. Онъ посмотр лъ на лошадь, — и лошадь была другая, вороная, съ толстой шеей и острыми ушами и длинной гривой. Въ ней чувствительна была сила и игривость, она бойко раскачива[ясь] потопывала по лужамъ и подкидывала спиной и подергивала поводья, поварачивая голову, то направо, то нал во. ⁸⁹

Едва она подъ хала къ крыльцу, какъ въ темное окно высунулась сзади осв щенная женская фигура и по л стниц послышался топотъ. Вышелъ старикъ дядька его и взялъ лошадь.

— [ 1 неразобр.] промокнуть П. Н. — сказалъ онъ. Какая то собачонка съ визгомъ стала верт ться вокругъ лошади.

— Нехорошо, Петръ Николаичь, — сказала женская фигура, — не слушаться жену: я говорила, что будетъ дождикъ. — Вереинъ тотчас узналъ голосъ М. Н., онъ понялъ, что она жена его, но странно, удивился очень мало. Онъ почувствовалъ себя дома и уже давно. Что-то прилило къ сердцу — счастіе. Онъ вошелъ на лъстницу. Все это было ему ново, но знакомо, ужасно знакомо и мило. Этотъ ларь, ручка двери и т. д. Онъ даже вспомнилъ, что у зжая изъ дома почти поссорился съ женой за то, что она не хот ла отнять отъ груди младшаго ребенка, д вочку, которой былъ ужъ 2-й годъ. — Она упрекнула его въ своеволіи, а онъ посм ялся довольно зло надъ н жностью, которую будто она афектировала. — Онъ вошелъ на л стницу. — Все было какъ сл дуетъ. ⁹⁰Жена встр тила его. Она много похуд ла, лицо было прозрачно, руки ужасно худы, но та же милая добродушно веселая улыбка, волосы ея были зачесаны назадъ, на ней было пестрое голубаго цв та платье. — Я тебя послушала, мой другъ, — сказала она, ц луя его въ щеку, — я отняла Машу. — Ахъ напрасно, — сказалъ онъ недовольно, — а я хот лъ сказать, что я вралъ утромъ, виноватъ. — Она улыбнулась. — Хочешь чаю, мы пили, но самоваръ ждетъ тебя. — Они вошли въ гостиную, на диван за картами сидела старушка мать Вереина, которая умерла тому назадъ л тъ 8 и теперь постар ла очень. У окна сид лъ старшій братъ. Онъ читалъ вслухъ, подл него стоялъ кудрявый мальчишка,

* II. ОТРЫВОК ДНЕВНИКА 1857 ГОДА.

15/27 Мая. Нынче утромъ у зжали мои соотечественники и сожители въ Кларанскомъ пансіон Кетерера. Я давно уже сбирался идти п шкомъ по Швейцаріи, и кром того мн слишкомъ бы грустно было оставаться одному въ этомъ миломъ Кларан , въ которомъ я нашелъ такихъ дорогихъ друзей; я р шился пуститься въ путь нынче же, проводивъ ихъ.

Съ утра въ 3-хъ нашихъ квартирахъ происходила возня укладки. — Впрочемъ, наши хозяева поняли насъ русскихъ и, несмотря на то, что мы вс хвастались другъ передъ другомъ своей практичностью, укладывали за насъ трудолюбивые муравьи Кетереры.

Долго я пытался достигнуть акуратности н мецкой, но теперь ужъ махнулъ рукой, ут шая себя т мъ, что ежели у меня и пропадаютъ и пачкаются и мнутся вещи больше, ч мъ у Прускаго Генерала, который укладывался два дня не переставая, за то ужъ и никому такъ равнодушно не обойтись безъ пропащей вещи и не носить испачканнаго или измятаго платья. Это тоже русская практичность въ своемъ род .

Въ 8 часовъ мы вс въ посл дній разъ сошлись за Кетереровскимъ чаемъ, въ маленькомъ salon ⁹¹, съ ситцевыми гардинками и портретами Наполеона въ Берлин и Фридриха съ кривымъ носомъ. Вс были такіе же чистенькіе, общительные, жизнерадостные, какъ и каждый день въ продолженіи 2-хъ м сяцевъ. —