Производство пространства

Аналогичный путь прошли многие общества; откуда же берутся различия между ними? Как получилось, что в разных обществах мужское начало и его господство получили разный статус, по-разному проявлялись и оформлялись? Греция и Италия, сложившиеся под влиянием Афин и Рима, пришли в итоге к совершенно непохожим обществам: одно произвело и передало миру Логос (логику и знание), а другое – Право.

Способен ли психоанализ дать ответ на все эти вроде привычные для него вопросы? Эдипова схема, треугольник, позволяет выстроить лишь весьма механистичное и унифицирующее причинно-следственное объяснение. «Эдипов треугольник» можно обнаружить везде и всюду. Треугольная структура должна стать основой толкования; но если она остается неизменной, то каким образом порождает столь различные следствия?

В нашей книге вопрос ставится иначе: мы рассматриваем социальную практику как продолжение тела в процессе генезиса пространства во времени, а следовательно, в истории, которая также понимается как результат производства.

Следует ли в рамках этой истории отделять мужское начало от вирильности? Рим – царство мужских добродетелей и ценностей, ценностей воина и администратора. Удел Греции – вирильность: та, что постоянно бросает вызов врагам и состязается с друзьями, та, чей смысл и цель – достижение, победа, либо силой, либо хитростью; та, что превыше всего жаждет отличиться, но падает духом из-за мелких забот и своим непостоянством запутывает дело, когда требуется принять долгосрочное решение. Подобная вирильность, возведенная на космический уровень (боги), сохраняет отличительные черты мелких соперничающих групп.

Что касается вирильности и состязательности, то греки различали два применения эристики и агонистики: хорошее и дурное. При дурном применении борьба предполагает уничтожение соперника; при хорошем – возвеличение соперника и стремление его превзойти[117]. Дике, справедливость, разделяет эти аспекты испытания и недоверия, а Гибрис, гордыня, смешивает. Если применительно к Риму и римлянам следует разграничивать первоначальную intuitus и конечный habitus, то в отношении греков это разграничение не работает.

Порождающий образ греческого пространства – это пространство уже полностью сформированное и заселенное по справедливости; это удачное расположение очагов в каждом доме и в полисе: на тщательно выбранной, удобной возвышенности, освещенной солнцем, возле обильного источника. Греческий город с его пространственной и социальной иерархией включает в строго определенное пространство демы, аристократические роды, селения, группы ремесленников и торговцев, создавая из них единое целое – Полис. Это пространство является одновременно средством и целью, познанием и действием, природным и политическим; его населяют люди и монументы, собранные воедино центром: агорой. Храм, высящийся на вершине акрополя, завершает собой спацио-темпоральное пространство. Храм ничего не отображает. «Он просто стоит в долине, изрезанной оврагами и ущельями». Он располагает и объединяет вокруг себя и божества единство отношений, в котором происходят рождения и смерти, несчастья и благополучие, победы и поражения (Хайдеггер[118]). В нем нет ни чистой декоративности, ни чистой функциональности. Пространство, обтесанные камни, геометрическая форма и порядок всей громады неразделимы. Балки и плиты, опоры и колонны задают организацию пространства и распределение массы. Отсюда – необходимость ордеров и их важность. Колонны (дорические, ионические, коринфские) создают ордера, которые являются одновременно и частью общей конструкции, и частью декора. Здесь обретает место сам светозарный космос, подобный красивой шевелюре над благородным челом, не ведающий границы между добрым и прекрасным.

Различие было произведено. Не как таковое – осмысленное, представленное в виде репрезентации. Оно стало частью знания, цепочки высказываний, эпистемологического поля, связанного (или нет) с ядром знания, только в позднейший период, и то косвенно. Осознанное различие всегда редуцировано, уже потому, что оба его члена сравниваются в рамках одной мысли, одного интеллектуального акта. Даже когда этот акт предшествует действию, а практическое действие его реализует, различие оказывается привнесено.

Различие между Космосом и Миром порождается в ходе процесса, именуемого «историческим», причем каждый из двух рассматриваемых членов не ведает о другом или отрицает его. По прошествии значительного времени можно утверждать, что некий образ или понятие пространства обусловлены либо сверху, либо снизу – либо пропастью, либо вершиной, – и делать упор на то или иное направление, ту или иную ориентацию. Безусловно. Но каждый из образов, входящих в оппозицию, сложился сам по себе, а не в противовес другому, ради различия. Различие возникает стихийно: именно в этом состоит разница между различием произведенным и различием привнесенным, как правило редуцированным.

IV. 6