Прокаженные

Комиссия констатировала, что из ста четырех лиц, живущих при крайне благоприятных для заражения условиях, заболел всего только один или, самое многое, два процента. Вот почему я так «беспокоюсь» о приближении лепрозориев к городам, — возбужденно заключил Туркеев и, помолчав, уже тихо добавил:- Впрочем, пока это мечта… Но я убежден, что так должно быть, и уверен — так когда-нибудь будет.

- Дай боже! — почесал Превосходов спину об угол печки. — Только пусть это будет после меня.

- Раньше и не жди, — угрюмо сказал Туркеев. Он взял вилку, принялся постукивать ею о тарелку.

- Знаешь, я начинаю подумывать — не взять ли к себе на воспитание этак с полдюжины твоих питомцев? — заметил Превосходов.

- Я вовсе этого не говорил, — возразил Сергей Павлович. — Я хочу только, чтобы с ними не делали того, чего они не заслуживают… А с ними незаслуженно поступают во всем мире. В Японии, например, какая-то добрая душа добилась, чтобы лепрозории назывались «санаториями». В Токио лепрозорий так и называется: "Санаторий "Полная жизнь". Но в то же время эта "полная жизнь" обнесена забором и при входе в нее стоит полисмен. Больной двор отделен от здорового тоже забором или длинным коридором и опять с полисменом… Хороша полная жизнь, если туда здоровому человеку надо входить в марлевой повязке!.. Я не возражаю против японских законов о прокаженных, которым запрещается покидать дома, где они живут, появляться в общественных банях, ресторанах, театрах, пассажирских пароходах, продавать продукты питания и прочее, — это, конечно, надо. Но зачем эти марлевые повязки, полисмены и заборы — не понимаю. Мне кажется, что такие вот повязки и создали сто тысяч прокаженных, которых насчитывает сейчас Япония…

- Что ж, в таком случае, — язвительно предложил Превосходов, — давай пошлем петицию нашему правительству… Попросим — пусть оно немедленно отменит уголовный кодекс, как причину возникновения преступлений.

- Я вовсе не собираюсь отрицать, что объективные явления вызывают необходимость в государственных законах, а не наоборот. Нет прокаженных — нет и законов, и чем больше их, тем закон строже — это понятно, хотя… Но пойми, что речь идет об ошибочном общественном мнении — вот о чем… Э-э, да что там толковать! — махнул Туркеев рукой и поднялся. — В тебе ведь течет кровь тысяч поколений и говорит тот неизвестный, который много тысяч лет назад в первый раз ужаснулся при виде проказы и с кровью своей передал этот ужас тебе…

Превосходов подошел к столу.

- Не понимаю, — сказал он, — чего ты беспокоишься? Экая, подумаешь, проблема какая!

Он хотел еще что-то сказать, но Туркеев поднял голову и внезапно рассердился.

- Да, батенька мой, проблема, — прокричал он. — Шесть миллионов прокаженных на земном шаре — это что такое? Шесть миллионов… Это только те, кого мы видим. А фактически сколько?

- Чего там, — усмехаясь, заметил Превосходов, — хватай уж целый миллиард, — солиднее будет.

- Да, — Туркеев наклонил голову, — вы все считаете проказу за музейную редкость… А ты знаешь, ведь в одном только Бельгийском Конго их двести тысяч; и шестьсот тысяч прокаженных в Африке… Нигерия… Ты слышал когда-нибудь про такую страну? Нет? Там их сто тысяч. А про Анголу что-нибудь знаешь? Я тоже не знаю про Анголу. Я знаю только одно, что в этой неизвестной мне Анголе — двадцать пять тысяч прокаженных. В Латинской Америке их шестьдесят тысяч… Доктор Аббот несколько лет назад предпринял путешествие по Европе с целью выявления очагов проказы. Вероятно, он ехал преисполненный уверенностью, что таких очагов не встретит. Но он встретил их в Англии, Югославии, Италии, Швеции. Доктор Аббот, к сожалению, не ездил в Персию, в Турцию, в Японию.

- Пугай, пугай, все равно не испугаюсь, — засмеялся Превосходов.

- Пугать тебя не собираюсь, — тихо отозвался Туркеев, — я хочу только, чтобы ты понял значение того, над чем смеешься и от чего отмахиваешься по незнанию. В тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году Япония насчитывала прокаженных тридцать тысяч. Сейчас сто две… За шестьдесят с лишним лет увеличение в четыре раза!.. А есть уголки на земле, где на каждые десять тысяч здоровых людей приходится пятьдесят прокаженных и более.

- Я бы, знаешь, что сделал? — вдруг подошел к нему Превосходов. — Я бы, — прошептал он значительно, — я бы… Э-э, да ну их к черту! — и, махнув рукой, засмеялся.

- Впрочем, я, кажется, засиделся, — сделал Сергей Павлович вид, будто он не понял намека Превосходова, И посмотрел на часы. — Мне пора… Да и тебе тоже надо отдохнуть, освежить голову, а то она у тебя того… — Он усмехнулся и принялся одеваться. — А о моем предложении ты все-таки подумай… Рад буду поработать с тобой… Приезжай, — сказал он, уже одетый.

Заложив руки в карманы, Превосходов смотрел на Туркеева.

- Одним словом, старик, в проказнице твоей все непонятно, а насчет твоего предложения соображу, может быть, решусь… Только ты не думай, будто я боюсь или что-нибудь в этом роде… Просто не хочется… Лень, ей-богу…

Вот когда ты перетащишь своих птенцов в город — тогда с полным удовольствием.