Проходимец (сборник)

– Давай посмотрим на ситуацию с точки зрения самих действующих лиц, и того, что для них означает имеющаяся у нас информация. Для Реймонда Чена и Джеральда Клейфилда она означает потерю работы, практически гарантированное судебное преследование, в результате которого они лишатся всех своих миллионов и окажутся в тюрьме на долгие годы. Для Лоренса Логана она означает отстранение от руководства созданной им компанией за некомпетентность и попустительство, потерю репутации на старости лет, а также, учитывая то, что на ключевых документах стоят его подписи, возможное судебное преследование и тюрьму. И наконец, Жану Ранберу и Николасу Уайтекеру она дает возможность контроля над «Логан Майкротек» и десятки, если не сотни миллионов навара от ее расчленения и продажи. Ты понимаешь, насколько могучая штука сейчас находится в наших руках?

Тони говорит, что понимает. Но я в этом не уверен. Я молчу около минуты, давая ему возможность подумать. Потом продолжаю:

– А теперь давай посмотрим на нас. Как будут вознаграждены усилия и талант сыщиков, разоблачивших коварный заговор? Премией в конце года? Если очень повезет, Ранбер может расщедриться и выдать аж тысяч по пять, до налогов, разумеется.

Я мог бы упомянуть про перспективу служебного повышения, обещанного Ранбером, но воздерживаюсь: все-таки, Тони не был участником разговора. Мак-Фаррелл ждет продолжения. Он умный чувак, но в некоторых вещах, надо признать, бывает туповат. Приходится за него все разжевывать, соединять все точки.

– Тони, тебе не бросается в глаза здесь некая несимметричность? С одной стороны, десятки и сотни миллионов, тюрьма, исчезновение с горизонта большой международной корпорации, а с другой – три с небольшим тысячи долларов чистыми премии, – я изображаю ладонями чаши весов. – Не вполне равновеликие массы, как тебе кажется? В русском языке есть поговорка «сравнить жопу с пальцем», в том смысле, что сравнения быть не может из-за большой разницы в размерах. Я полагаю, тут как раз такой случай.

Тони смеется, не очень, впрочем, весело.

– Действительно. Но что тут поделаешь? У нас такая профессия. Надеюсь, что Ранбер оценит наши усилия и продвинет нас на хорошие позиции в новой компании.

Я спрыгиваю с парапета и стаскиваю Тони. Я прижимаю Тони к перилам и смотрю в его круглые добрые глаза.

– Тони, слушай меня внимательно. У нас с тобой есть шанс, который дается раз в жизни. Нам дали лотерейный билет и назвали комбинацию цифр, которая выиграет джек-пот. Нужно просто зачеркнуть кружочки и бросить билет в ящик. Любой, слышишь, любой из этих людей будет счастлив отдать несколько миллионов за то, что у нас есть, если правильно попросить.

Я пытаюсь придать своему взгляду выражение гипнотической воли, которое так смущало меня во время разговора с Ченом несколько дней назад: Тони, слушай же меня, я знаю, что говорю. Пожалуйста, соглашайся. Пожалуйста, Тони!

– Купишь большой дом с семью спальнями. Обеспечишь будущее сына и дочери. Съездишь с женой в кругосветное путешествие. Я предамся безделью. Это, похоже, мое настоящее призвание. Но самое главное – мы перестанем целовать вонючие задницы эффективных людей, раз и навсегда. Это бесценно, Тони!

Мак-Фаррелл склоняет голову набок, как он это часто делает.

– Павел, – говорит он куда-то в сторону, не глядя мне в лицо. – Мне в целом нравится твое чувство юмора, но эта шутка была не очень смешная. Вся работа аудитора строится на его личной честности. Порядочность в нашем деле куда важнее технических знаний. Без честности у нас нет профессии. Поэтому не надо с этим шутить. Ведь это же была шутка, правда?

«Плюшевый мишка» поднимает на меня карие пуговицы глаз. Мы смотрим друг другу в глаза долго, почти минуту. Вид у Тони настолько серьезный, что я чувствую, как мои губы помимо воли расползаются в стороны.

– Ну, конечно, Тони, конечно же, это была шутка. Признайся, ты почти поверил? Ну, извини, извини подлеца, я больше не буду…

Я смеюсь долго, с облегчением. Я сделал все, что в моих силах.

Глава XXXII. Бал золушек