Проходная пешка

Безо вывел меня из созерцания, сказав, что сторговался на четыре золотых. Чтоб я сомневался, что он сторгует скидку. Кивнул, отдал четыре из пяти уже приготовленных монет. Горец глянул как-то немного недоверчиво — ах, чорт, я похоже, опять лопухнулся — надо было серебром отсчитать. Я взял с собой немалую часть награбленных и заработанных денег — все же, мало ли что… по привычке как-то на автомате «отсчитал крупными». Нехорошо выходит — и подозрительно горцу, и бабки засветил… Впрочем, горец сунул монеты в руку кузнецу, отошедшему хлебнуть воды — тот, глянул, потер, поскреб, кивнул — и Чемм улыбнулся мне даже малость извиняющейся улыбкой. Я ответил улыбкой же — мол — бизнес, все понятно.

Рассмотреть покупку я так и не удосужился — вынес ее нам подмастерье, в мешковине, да так на лошадь и погрузили в сумку. Ну да и ладно, успею. Распрощались с Ар-Чеммом, и в сопровождении того же охранника, что и привел нас, отправились в обратный путь.

Взобраться на склон оказалось не в пример проще, чем спуститься. Хотя не сказать — совсем легко.

Все же — вверх, и не мало. Поначалу оглядывался на предмет чего нехорошего вдогонку — да потом плюнул. Все одно бестолку. Выбрались, передохнули у ручейка, и поспешили дальше. До вечера еще время есть, но лучше бы до обоза добраться до наступления сумерек. Правда, и лошади идти могут быстрее — из груза — только моя покупка. На всякий случай, постоянно напоминал себе, что расслабляться не стоит, еще всякое может случиться. Однако, все шло спокойно.

Уже почти на подходе к старой крепости, если прикинуть по времени, цыган вдруг остановился, накинул повод лошади на сук, и спросил

— У тебя есть мелочь медная?

— Есть — машинально ответил я, чуть не спросив «А чего, тебе с автомата позвонить что ли?». Все же уточнил у него — А зачем?

— Пошли — вместо ответа махнул он рукой.

Интересно, что еще? Но не выглядит как-то настораживающее, или опасно… Ладно, посмотрим. Накинул поводья своей лошади, и шагнул за цыганом по неприметной, хотя и натоптанной, тропке, на всякий случай все же нашарив и проверив револьвер.

Шли недолго. Метров тридцать — и мы на маленькой поляне. Огляделся — ничего необычного… разве — дерево посередине. Точнее, кусок дерева, толстое кривое коряжистое бревно. И поверхность его какая-то…

— Это что — невольно перейдя на шепот, спросил я Бэзо

— Это… от всего. От сглаза, болезни, неудачи. Смотри.

Цыган шагнул вперед, держа в руке монету. Подобрал под изгибом коряги дубинку… нет, не дубинку. Молоток. Обтесанный камень, зажатый в заботливо отполированную палку. Выбрал место на бревне, приставил монетку — и сначала не спеша, потом посильнее — словно гвоздь вбивал — заколотил монетку торцом в бревно, под конец работая молотком от души. Положил молоток, вернулся, шепнул

— Теперь ты, если хочешь. Это не грех, правда. И говорят — помогает. Попробуй, хуже не будет точно

Ну, а чего бы и нет. Шагнул, подойдя поднял с земли молоток, присел, присмотрелся… Вся верхняя часть бревна и торцы — были утыканы монетами, забитыми, загнутыми, торчащими… В основном медные но видно и мелкое серебро. Так прикинуть — много.

И никто не берет — не видать следов чтоб выдергивали. Ну, оно и понятно, слыхал я про такое. Хоть и не верю в эти сказки…

Поставил монетку, заколотил аккуратно — торчит на треть, авось не выпадет. Пристроил молоток обратно под бревно, отошел к Бэзо. Как говорится — и Богу свечка, и чорту кочерга, и всем сестрам по мордам. Постояли, да пошли обратно. По пути Безо чуть свернул и показал еще два бревна — уже «заполненных» — утыканы монетами так, что некуда новые вбивать. И тоже, что характерно — нетронуты. Давно уже «выведены из эксплуатации» — вон трава вокруг как поросла. Ну, стало быть — приобщились к местным суевериям. Экзотика, понимаешь…

Телега наша оказалась нетронутой, да и дальше путь прошел довольно мирно — никто не нападал, никто не стрелял. Расслабляться не расслаблялись, ехали себе спокойно, наслаждаясь горными видами.

Как солнце стало заходить, мы уже выехали к нашей стоянке. Лами весело выбежала навстречу, Кэрр вышел, довольно улыбаясь, да и мы с Бэзо скалились. Хорошо вернуться, сделав все как надо, чего сказать.

За ужином Бэзо живописал в красках, и как я совращал невинную горянку, и он едва спас меня от семейных уз, и как я огорошил горцев рассказом про казаков. Кэрр заинтересовался, а как узнал подробности, аж рассмеялся. Ну, значит, ничего особо непоправимого я не наболтал… но впредь надо за языком следить. И пить осторожнее. Рассказал Кэрру, как я оплошал с коньяком, чем вызвал очередной приступ веселья. Ничего, бывает, мне и самому смешно.

После чая Бэзо напомнил о покупке — Кэрр опять заинтересовался, тем более что я сходу предложил «пятьдесят на пятьдесят». Цыган припер к костру сверток, под светом лампы размотал его, и… Кэрр аж присвистнул

— Ого! Йохан, отличный выбор! Этот металл легко уйдет за двенадцать золотых. А если постараться — то и побольше. Давно такого металла уже нет.

— Ага — ответил я, все не отрывая взгляда от предмета.