Проходная пешка

А нас, переписав имена, повели еще куда-то, потом по одному вызывали в маленькую комнатку, где злобнолиций старшина еще раз переписал имя и испросил все размеры одежды и обуви. Потом велели готовиться к помывке и переодеванию, а до того — можно отдохнуть и покурить. Вот там-то, на скамье у коновязи, он меня, значит и нашел. Ну, то есть не нашел, а просто увидел. А может и не просто, может как раз пришел глянуть пополнение. Даже скорее всего — именно так.

Тот самый здоровенный артиллерист-вахмистр. И даже как-то обрадовался, на удивление.

— Здрав будь, товарищ! Вот уж не ждал, но отчего-то сразу почуял! Никак на службу нанялся?

— Точно так, вашбродь. Именно.

— Слушай… а скажи-ка… ты грамотен ли?

— Ну, как сказать — писать да читать умею, да не сказать что хорошо.

— Это не беда, главное грамотен… Цифры не путаешь?

— Никак нет, вашбродь, цифры-то это ж просто.

— Так… сейчас, погоди… — и он нырнул в дверь к старшине.

— Ишь ты, везучий — тихонько буркнул один из бичей — пушкаря знакомого нашел. Теперь на золотяк больше получать станет…

Ну, а чего бы и нет, собсно? Посмотрим… Дверь открылась, и артиллерист поманил меня, по пути, словно подтверждая слова бича, пропыхтел шепотом мне куда-то в макушку, так что слышно было поди и в караулке у ворот «Соглашайся, жалованья больше, а все ж полегче! Я тебя к себе в расчет запишу!»

— Эй Бало, я же слышу все! — заскрипел тут же старшина — Никакой он тебе не знакомый, и врешь ты все поди! А ну, как там тебя?… Йохан?…с севера ты что ли… иди-ка сюда! А ну! — Грамотен? Пиши, вот карандаш! Давай! Ну!

Три цитаты из Устава я написал, вроде бы, даже и без ошибок. Потом пошла очередь школьной алгебры-геометрии, и вот тут-то я чуть было не дал маху, увлекшись. Только когда старшина, нахмурившись, сунул мне какой-то военный справочник с расчетами — то ли по инженерному, то ли по подрывному делу, я сообразил, что палюсь уж похоже.

— Нет, вашбродь. Этого не разумеем. Уж простите, все что знал — показал.

— Кхм. Хм… ну, ладно. Не врешь, видать, Бало. И впрямь знает. Что, в артиллерии служил? — это уже мне, значит.

— Никак нет, вашбродь. Просто повезло с учителем одним дорогу ехать.

— Ну-ну… А, кстати — что у тебя там за болезни и раны?

— Контузия, вашбродь. На Северной войне, давняя. Речь иногда плохая и память путаю…

— Во! Бало — а ты его к себе — а он вишь! Не, не — в пехоту, только в пехоту! В караулы ходить некому, постов вокруг нет — а ты в батарею людей тянешь!

— Слушай, Корг — аж взревел артиллерист — Да мне ж тоже некому! А он вишь какой грамотный — у меня таких и нет считай! А с него какой наводчик выйдет, а на дальномер стоять?! А в карауле если он память потеряет? А у нас всеж кругом люди. И вообще. Я тогда к коменданту пойду. Неча грамотных в пехоту, для пехоты вам дураков хватит! Мне командир батареи велел посмотреть, кого привели. Я ему так и доложу.

Старшина махнул рукой, и начал яростно что-то чирикать в бумагах. Потом была баня, точнее — так, помывка. Толстый веселый доктор осмотрел придирчиво всех на предлмет паразитов, одного бича отправили в санобработку, нам прочли лекцию об необходимости содержать себя и обмундирование в чистоте, с упоминанием грозного списка взысканий, и после того выдали форму. Второго срока, но крепкую. Ремни — кожаные, а вот сумку на манер противогазной — полотняную. И ботинки с гетрами. Впрочем, мне достались тряпочные ботинки-сапоги — артиллеристам так положено. И вместо кепи мне выдали берет. Свои вещи мы никуда не сдавали, а упаковали в выданные ранцы — впрочем, выдававший их сержант буркнул, что лучше бы одежку продать — потому как ходить теперь в штатском нам не положено — посчитают дезертиром. Продать, естественно, он предложил именно ему, мол, цена не большая, но хлопот меньше. Бичи так и сделали, тем более что сержант сказал — мол, рекрутам положена раз в неделю увольнительная на день — а в кабаке деньги пригодятся. Я же отказался — ничего, до увольнительной подожду, а там снесу к Айли.

Помытых и одетых, усатый дряхловатого вида фельдфебель отконвоировал нас в канцелярию, где мы еще раз расписались в бумагах, получили солдатенбухи, которые тут же и сдали, потом прошли в Первый отдел. Ну а как же. Первый отдел есть везде. И называется так же. Хорошо хоть не Особый. Сидел там симпатичный лейтенант с добрым лицом и наивными глазами. Значит, редкостная сволочь. Иначе не сидел бы тут, в Первый отдел собственно, другого бы и не посадили. Несколько вопросов, улыбки на мои ответы, ни одной записи, захлопнул папку, «свободны!». Козырнул, щелкнул каблуками, кругом, чуть не строевым к двери. Но прям спиной почувствовал взгляд. От гадость какая.

С канцелярии пошли на склад, где получили каждый — ложку, котелок, бритву, от которой я отказался, ибо у меня и получше есть, отрез портянок про запас, скатку плед — впрочем, мне не выдали, артиллерии не положено.