Проклятая амфора

– Да, – усмехнулась Ксантия. – Мы с тобой должны забыть о поражении и начать сначала.

– Но с чего именно? Ухватиться больше не за что!

– Не спеши. У нас в руках была перспективная ниточка, и она оборвалась, но мы испытали еще не все возможности. Я займусь смертью Ипполита, а ты думай, как лекарь. Я в тебя верю. Мы зайдем с разных сторон, а потом сверимся.

Послышался топот копыт – стража, держа фонари перед мордами лошадей, подъехала к сгоревшей капелее.

– Эй, ну что там? Живых нашли? – крикнул начальник.

– Нет, – ответила Ксантия.

– Тогда уходите, мы заберем трупы. Знаете кого-нибудь?

– Главка, сына торговца лесом. Он не обгорел, задохнулся в дыму.

– Что ж, вряд ли кто-то станет скорбеть об их участи. Горожане готовы даже отпраздновать этот пожар – так их допекла публика, собиравшаяся в капелее.

Они спешились и принялись грузить останки на повозки. Глафира отвернулась и позвала ослика. Тот посмотрел на нее с немым укором. В больших темных глазах читалось: «Я пытался предупредить, но ты не поняла».

– Милый, теперь я буду гораздо внимательнее относиться к твоим предостережениям, – она почесала его за ухом. – Обещаю.

Но Аристофан не поверил. Он слишком хорошо знал людей – эти беспечные существа легко забывают обещания и несутся, очертя голову, навстречу собственной погибели.

Глава 27. По стопам Архимеда

Когда Глафира проснулась, Ксантии уже не было в комнате – она успела разработать новый план и ушла его воплощать. В попытках угнаться за ней ученица лекаря сосредоточенно уставилась на собственные руки, словно надеялась обнаружить в линиях ладоней стоящую идею, и просидела так около получаса, пока желудок не потребовал пищи.

Тогда она спустилась вниз, получила на кухне миску вареного нута с каким-то соусом из овощей и проглотила его, почти не ощущая вкуса. «Яд. Я могу оттолкнуться от него. Итак, передо мной вещество, которое добывают из микасаита, белой золы, араратской кошенили и крови. Много ли людей знают рецепт? Едва ли он есть в медицинских папирусах, разве что, речь идет о противоядиях или редких отравляющих составах. Значит, первый подозреваемый – лекарь или человек с обширной библиотекой или переписчик книг?».

Глафира прогулялась до полюбившегося ей пруда, устроилась на берегу и посмотрела на голубые лотосы. Она хотела сорвать один, но передумала – обидно, если такая красота завянет из-за пустой прихоти. Девушка продолжала перебирать в уме свитки, которые ей довелось прочитать, но ни в одном не упоминался искомый яд. «А откуда я сама знаю этот рецепт? – возник вдруг вопрос. – Вовсе не из книг».

Ну, конечно, это из-за красок! Бабушка Глафиры владела мануфактурами по производству тканей, а красящие растворы покупала у старого Диона. Он изобрел новый оттенок холодного розового и ни с кем не поделился секретом производства. Детей у него не было, подмастерьев он считал идиотами – так и унес рецепт в могилу. После смерти старика его конкуренты попытались заново найти тот самый розовый цвет, но вместо него вышел голубой. В Арсиное его называют «неправильный лазурный». Сам пигмент выпадает в осадок, а жидкость, всплывающая наверх, и есть концентрат яда: бесцветный и почти без запаха.

Никандр, учитель Глафиры, осматривал трупы отравившихся рабов и понял, в чем дело, только когда добился разрешения посетить красильни. Что, если кто-нибудь попробовал изготовить краску дома и случайно получил яд?

– Чепуха, – сказала Глафира вслух. – Зачем утруждаться, если торговцы предлагают любые оттенки за умеренную плату?

Конечно, примитивные составы вроде отвара луковой шелухи или разведенного порошка красной охры доступны каждому. Но чтобы произвести сложный цвет, нужны особые навыки и некоторое оборудование, включая плавильные печи. А если о таком приобретении прознают соседи и сообщат стратегу, то с человека, решившего поэкспериментировать в домашних условиях, взыщут налог, как с владельца мануфактуры. И потом попробуй объяснить чиновникам, что не собирался продавать пигменты, а хотел лишь выкрасить собственную одежду да порадовать тетушку из Фив домоткаными полотнами лазурного оттенка.

– Значит, у моего подозреваемого есть красильня, – рассудила Глафира, но тут же нахмурилась. – Минуточку, зачем ему брать яд, способный выдать его с головой? В мире полно отравы и даже более действенной. Если наш убийца настолько осторожен, что уничтожил свидетелей при малейшем намеке на разоблачение, то яд не должен никак вязаться с его образом жизни или профессией. Он мог взять его незаметно из чужой красильни.