Проклятая корона: Новый фараон

Армия великого гика Апопи II, под командованием князя Нубти-Сета.

Князь Нубти-Сет получивший командование благодаря великому жрецу Сутеха вел за собой 500 колесниц. Первоначально планировалось отправить против Секененра 1000, но затем Апопи передумал. Его больше волновал Север.

Он, будучи на пиру, заявил князю, перед тем как тот выступил:

– На северных границах зашевелились маитане, и мне придется послать к пограничным крепостям большое конное войско. Сам понимаешь, князь, что подданные царя Митанни сражаются на колесницах. И колесниц у них много, не то, что у фиванского князя. Так что тебе придется довольствоваться пятьюстами. Но зато пехоты у тебя будет предостаточно.

– Но решатся ли они напасть, государь? Не думаю, что царь Митанни отважится вот так просто напасть на наше царство. У нас много крепостей, а они не станут утомлять себя долгой осадой.

– Ты считаешь мое решение укрепить северные границы неверным? – Апопи сдвинул брови.

– Оно верно, государь, и укреплять северную границу нужно. Но, по моему мнению, первый удар стоит нанести на Фивы.

Но царь все-таки настоял на своем. И больше не дал Нубти-Сету ни одной колесницы. Пришлось двигаться с тем, что дали.

Они вдвоем с Якубхером ехали в одной колеснице и беседовали о предстоящей схватке.

–Как думаешь, Якубхер, почему царь не дал мне колесниц? Неужели он и правда верит в то, что царь Митанни начнет войну?

–Ни во что он не верит, князь. Апопи хитер, и умеет добиваться своего, если не силой то хитростью. Он понимает, что князья шасу стоят за войну с Фивами, а за князьями стоят жрецы Сутеха и Апопа.

–Вот именно, Якубхер! И Апопи решил для вида согласиться на войну. Но вести он её думает нерешительно, ибо ему не нужно сильно ослаблять и унижать Фивы. Сейчас он желает, чтобы Секененра отрекся от титула царя и снова стал князем.

–Это понятно каждому умному человеку, что, унизив Фивы, он унизит египтян и их богов. А тогда ни о каком соединении народов, о котором он так мечтает, нечего и говорить.

–Подмена царского письма ничего нам не дала. И он дал мне небольшие силы, чтобы я не мог примерно наказать зарвавшихся фиванцев.

– Князь, я скажу тебе правду, и не стану притворяться. Если у нас есть наследник, что мыслит, так же, как и большинство князей и военачальников гиксов, то почему не поступить проще?

– Тихо, – голос князя понизился. – Не стоит произносить такие слова столь опрометчиво, друг мой. Это уже государственный заговор.

– Я уже говорил тебе это и раньше, князь. И ты тогда не дал мне прямого ответа. Но то, что делает наш царь, есть заговор против нашего народа и наших богов!

– Может и так, но судить царя могут лишь боги, а нас с тобой может судить царь. Не забывай об этом Якубхер. Да и зачем действовать столь грубо и примитивно? Мы возьмем пример с нашего государя и станем делать все вроде бы и по его приказу, но и по-своему. Но это потом, друг мой. Потом! После моей победы! Сначала стоит обсудить план сражения.

– Ударим по врагу вот и весь план. Или ты сомневаешься в наших колесницах, князь?

– Ты хочешь сказать без пехоты? – князь посмотрел на друга. Он и сам был такого же мнения.

– Станем мы разве ждать пехотинцев? Пока они подойдут, мы три раза сумеем разгромить фиванцев.

– Я склоняюсь к такому решению, Якубхер. Хотя ливийская пехота нам бы не помешала. Это отличные солдаты и издавна сражались с египтянами.

– Ты знаешь, князь, мое отношение к наемникам. Они не сражаются за честь великого гика, а только за плату. Я бы понадеялся на наших стрелков из лука, что идут на кораблях. Но они понадобятся, если мы не сумеем смести врага колесницами с первого натиска.

Пехотные полки действительно задержались в пути и заметно отстали от колесниц. Приказы Нубти-Сета поторопиться не помогали, ибо командиры не могли их выполнить физически. Солдаты ливийского корпуса и так начали роптать, а это недовольство могло перекинуться и на другие части, и из него мог произойти бунт, совершенно не нужный перед сражением с Фивами.

***

Лагерь наемников ливийского корпуса.

– Эй ты! – солдаты грубо окликнули Эбану. – Стоять! Чего здесь шатаешься? Кто такой?

Эбана остановился и низко поклонился воинам. На них были только набедренные юбки и широкие кожаные пояса, к которым крепились кинжалы и мечи. В руках воины держали копья и щиты. Ни шлемов, ни иных доспехов у них не было.

«Вооружены по старинке, – мелькнула мысль в голове у воина. – Но по могучим торсам сразу видно опытных солдат, привыкших к оружию».

– Ты почему здесь шатаешься?

– Я слуга ливийского купца, который стоит в той деревеньке. Он ваш соотечественник и желает двигаться за вашим корпусом. С вами ему будет легче торговать после победы.

– И он приказал тебе здесь шататься?

– Да, господин. Он желает получить разрешение вашего командира отправиться вслед за вами. Я должен передать ему, где ваш командир может принять его.

– И ты считаешь, египетское чучело, что твоему купцу все можно? – усмехнулся один из солдат.