Проклятая Мангазея (СИ)

– Ничего я не зверёныш, тятя! А умение лечить хвори разные? Особенно открытые раны. У Тюли она тут же стала затягиваться. И четверти часа, наверное, не прошло, а вокруг всё становится лучше и боль утихает. Дар, значит, такой.

– Всё равно зверёныш! – со смехом повторил отец. – Но я такого так люблю! Ты у меня сама дар божий! Иначе чем можно пояснить, что ты выжила в тех условиях, что мы жили в тайге? И почти не болела! Правда, мать умела хорошо лечить. Но того, думаю, мало было. Сама ты уж очень походила на маленького зверька. Сама куда хотела могла пойти в тайге и не заблудилась ни разу. Как ты находила дорогу, ума не приложу! Сколько страхов натерпелись с тобой, а тебе хоть бы что! Сейчас, можешь пояснить мне? – Тимофей вопросительно глядел в расширенные глаза дочки.

– Я об том просто никогда не думала, тятя. Просто шла и выходила к нашей пещере. Как всё звери, что находят свои норы и логова чутьём или ещё как...

– Получается, что ты сама признаешь в себе что-то звериное, так ведь?

– Вроде того, – согласилась Настя и настороженно смотрела в глаза отцу.

– Стало быть, ты и есть мой зверёк, Настька! – весело воскликнул отец и обнял дочь, прижав к груди, целуя в макушку грязных волос. – А чего ты перестала купаться в море, Настя? Холодно?

Настя смутилась, но ответила, потупившись:

– Купаюсь, тятя, но не так часто. Стало неловко как-то... Вроде стыдно...

– О-о! Так ты стала взрослой, дочка! Да и то, пора ведь. Тебе скоро шестнадцать стукнет. Замуж пора думать выходить. А? – усмехнулся отец. – Задумываешься?

– Что ты, тятя! За кого тут выходить? Да мне вовсе не хотелось бы...

– Ты не хочешь замуж? – удивился отец.

– После Бабуша мужчины меня как-то не интересуют. Боязно мне даже думать о них, – покраснев, заметила Настя и опустила голову.

– Ты ещё помнишь того ублюдка? Забудь! Он того не стоит. К тому же ты жестоко отомстила ему. И можно выбросить из головы. Однако без мужа так или иначе трудно жить, девочка. Не принято вроде бы... Люди не поймут.

– Обязательно это учитывать, тятя? – скромно спросила дочь.

– Не обязательно, но тоже будет трудно. Как жить в окружении людей, которые тебя ненавидят? А в таких случаях такое сплошь и происходит. Полагаю, что ты не правильно понимаешь жизнь. Среди людей надо жить, не нарушая их уклад и хоть для видимости надо соблюдать обычаи и уклад окружающего люда.

Настя задумалась и потом сказала с неуверенностью:

– Значит, это так обязательно? Я об этом не подумала, тятя. И в Астрахани мне будет трудно жить?

– С такими повадками будет трудно, детка. Ты об том хорошенько подумай.

С этих пор Настя была молчалива, задумчива и больше уединялась. Отец с опаской поглядывал на неё, молча переживал. Ждал, что дочь сама до чего-то додумается. Знал, что Настя много времени уделяет Тюле и надеялся тоже на успех. Но пока результат был мизерным. Всего одиннадцать монет, из них только две золотые. Настроение начинало падать, как и тепло, уходящее на поддень.

Настя жаловалась, что Тюля без охоты ищет монетки.

– Разве не может получиться так, что монетки буря разбросала на большие расстояния? Тогда понятно, что Тюля ничего не может больше найти.

– Всякое может быть, Настя, – соглашался отец, но настроение от этого не улучшалось.

Уже наступили холодные дни с дождями и утренними туманами. С неба даже снежок однажды срывался. И отец с дочкой помаленьку начали мёрзнуть. А одеть ничего было. Тимофей стал что-то мастерить из кож тюленей.

А Настя всё реже виделась с Тюлей. Правда, в последний раз Тюля принёс ей из воды кошель с тремя монетками. Одна из них оказалась золотым флорином. После этого Тюля больше ничего не смог найти и достать.

– И то слава Богу! – крестился Тимофей, подсчитывая своё богатство. – Если доберёмся до Астрахани или куда ещё, так будет на что жить в первое время.

Остров покрылся снежным покровом, и жизнь наших бедолаг стала ещё труднее. Единственная радость – изба, и надежда, что сюда могут наведаться промышленные.

– Коль появятся, то смогут ли они нас забрать с собой? – говорил Тимофей. – А каким способом они могут сюда доехать? Лодками или по льду? Может, здесь льда и не бывает. Мы об том ничего не знаем.

– Если б знать как далеко до берега, устья Волги? –восклицала Настя горестно. – Если близко, то можно бы и пешком пуститься.

– С харчами трудно. Мы и так обессилили уже порядочно. А в пути что есть будем? Пустое это дело. Будем выжидать. Авось кто и сюда заявится. По избе видно, что в прошлую зиму здесь были люди. Стало быть, есть надежда и для нас.

По прикидкам Тимофея уже прошёл праздник Рождества. Никто не появился. Море покрылось льдом, но насколько далеко – неведомо. А Настя, утешая отца, заметила:

– Вряд ли до праздников сюда кто заявится, тятя. Будем ждать.

Тимофей с грустью заметил, что дочь как-то скисла. И Тюля перестал её навещать. Значит, надежда на дополнительные монетки исчезла окончательно. А это никак не способствовало хорошему настроению.