Проклятая невеста

Закат пах жасмином. В Харузе выращивали десятка полтора его сортов, ухитряясь растянуть цветение с весны до осени, и если Тарисса пахла морем, Аккам — ладаном, вином и розовым маслом, а Иллай — степью, то Харуза, стоило закрыть глаза, благоухала жасмином почти весь год. Справедливости ради следовало отметить, что добавлялись и другие нотки: полыни, мускуса, жареного лука и толченого чеснока, перченого мяса и смачной коровьей лепешки, оставленной проходившим мимо стадом, но запах жасмина властвовал над этим всем. Раэн вдруг обнаружил, что сладкая духота, прежде оставлявшая его равнодушным, теперь не на шутку раздражает. Дело, конечно, было совсем не в жасмине. Он потер пальцами виски, в очередной раз перечитывая несколько слов на листке бумаги, и устало вздохнул.

Ир-Кайсах, второй час терпеливо играющий сам с собой в нарды, с интересом покосился на мага, ответившего ему мрачным взглядом. Пожав плечами, наемник в очередной раз бросил кости, следя за ними пристально, словно на кону стояла шахская корона. В свисающую с подлокотника руку Раэна ткнулся холодный мокрый нос, и маг рассеянно погладил все еще короткую, но густую и блестящую шерсть.

— Есть хочешь? — осведомился он. Влажный нос еще энергичнее потыкался в ладонь. — Халид, у нас еще мясо осталось?

— Куда в него столько влезает? — удивился наемник. — Ведь с утра сожрал половину бараньей ноги!

— А тебе жалко? — сварливо поинтересовался Раэн, поднимаясь и выходя на кухню.

Пес обрадованно затрусил следом, звонко цокая когтями по полу.

— Да пусть лопает на здоровье, — хмыкнул Халид. — То-то радости мяснику. Свари и кофе заодно, что ли!

— Может, мне еще и булочек свежих испечь?

Раэн щелкнул пальцами, призывая медную банку с кофе, и та сорвалась с места, задев жалобно звякнувший стеклянный флакон с перцем.

— Неплохо бы, — хладнокровно отозвался наемник, появляясь на кухне. — Но так уж и быть, можешь на рынок за ними сбегать. Что случилось, не хочешь рассказать?

— Ничего, — буркнул Раэн. — Не люблю чувствовать себя безмозглым ослом. Я целый год бегал по всему шахству от Северных гор до Великого Моря, а этот нетопырь сидел под Харузой и втихомолку потешался. Ну как я мог забыть, что Разиф тоже родом из Ушада, как и Звездочет. Болван самонадеянный!

— Тебе виднее, — кротко заметил Халид. — Не смею спорить с почтенным господином чародеем…

Не выдержав, Раэн громко фыркнул. В кухне вкусно запахло свежемолотым кофе и горячими лепешками с тмином, которые сунул на огонь наемник. Пес неторопливо и обстоятельно расправлялся с остатками бараньей ноги, и можно было не сомневаться, что вскоре от нее останутся разве что костяные щепочки. Опустившись на низкую скамейку, Раэн с наслаждением глотнул обжигающий напиток, а Халид, забрав свою чашку, пристроился на излюбленном подоконнике.

— Совсем ничего не получается? — сочувственно поинтересовался он.

— Как сказать, — вздохнул Раэн, ставя чашку на колени и потирая пальцами ноющие виски. — Я уже голову сломал, пытаясь разобраться. «Из трех городов придут они вратами опасности, чтобы сковать цепь жертвы, и каждый выберет свою боль сам», — повторил он уже навязшую в зубах фразу. — Ну что он имел в виду, проклятый Ушадец? Если эти трое должны принести кого-то в жертву, то при чем тут их боль?

— А может, Разиф неправильно прочел? — предположил ир-Кайсах, впиваясь в лепешку великолепными белыми зубами. — Ты же сам говорил, что первая часть была написана тайными знаками.

— Может быть, — вздохнул Раэн. — Но не думаю. У Разифа было предостаточно времени, а ума и терпения ему всегда хватало. Самое противное в пророчествах, когда понимаешь их смысл только после исполнения.

— С предсказаниями всегда так, — подтвердил Халид, запивая лепешку добрым глотком кофе. — Помню, одному парню в нашем племени нагадали, что его убьет верблюд. Он, конечно, и близко к этой скотине перестал подходить, а что толку: беднягу в пьяной драке прирезал заезжий купец. Оказалось, его с детства прозвали Верблюдом за привычку плеваться.

— Весьма поучительно, — мрачно проговорил Раэн. — Ладно, допустим, что эти трое сами должны чем-то пожертвовать, тогда появляется хоть какой-то смысл. Не в пророчестве даже дело, Зеринге. Очень все это не вовремя. Теперь вот ниточка ведет в Салмину, а мне обязательно нужно быть в другом месте. Позарез нужно.

— И… что? — осторожно поинтересовался ир-Кайсах.

— То самое, — подтвердил Раэн. — В Салмину придется ехать тебе. А я прогуляюсь в другое место, где меня ждут не дождутся. Только они об этом еще не знают.

Халид равнодушно пожал плечами.

— В Салмину так в Салмину. Там ведь пропадают люди из Гильдии, значит, мне ничто не грозит.

— Я тоже на это надеюсь, — очень серьезно произнес Раэн. — И постараюсь тебя догнать, как только смогу. Тем более что ты отправишься не прямо туда. Пойдем-ка…