Проклятая невеста

Отведя взгляд от лица Наргис, он глянул на кинжал в ее руке — и Наргис, вскрикнув, выпустила мгновенно раскалившуюся рукоять.

Поднесла обожженные пальцы к губам, прижала, пытаясь заглушить болью желание закричать, кинуться к двери, в окно — куда угодно, лишь бы прекратился этот затянувшийся кошмар.

— Больно? — участливо осведомилась тварь в человеческом облике. — Прости, любовь моя. И не заставляй меня делать тебе еще больнее. Ну, кто он?

Наргис лихорадочно подбирала ответ, понимая, что ни в коем случае нельзя выдавать Раэна. Но что же сказать? Говорят, что маги чувствуют ложь.

— Эту розу… — начала она дрожащим голосом, изо всех сил показывая, как испугана. — Дал мне человек, приехавший от дяди. Он передал письмо и дал мне цветок!

Вот так, это не ложь. Точнее, ложь, но прикрытая правдивыми словами, в точности как в сказках о темных дэвах и джиннах!

— О, так это господин наиб изволил обеспокоиться? — хмыкнул незнакомец и дунул на розу.

Роскошный алый цветок, за прошедшие дни не уронивший ни лепестка и не утративший ни частицы атласной сияющей красоты, мгновенно потемнел и пожух, осыпавшись на ковер подобием пепла. Наргис только всхлипнула, давя подступающие к горлу слезы. Это было… подло! Да за одно это она бы возненавидела гнусную тварь, решившую, что может распоряжаться здесь по праву силы!

— Тебе не нужны чужие обереги, радость моя, — улыбнулся, судя по голосу, незнакомец. — Пока я тебя люблю, ничто не причинит вреда моей невесте.

Оберег? Так это была не просто безделушка, а что-то, способное помочь? Уж не потому ли сегодня Наргис в силах хотя бы отбиваться?! О, если так…

Она поспешно отвела взгляд, ужаснувшись, что выдаст вспыхнувшую надежду, но незнакомец одним гибким спокойным движением соскользнул с постели и оказался рядом с Наргис, так близко, что она бы отпрыгнула — но позади была лишь стена.

— Если ты любишь своего дядюшку, изумруд мой… — тихо и бесстрастно сказал мужчина. — Своего брата, подруг, служанок… Да кого угодно! Пусть этот кто-то никогда не встает между нами ни словом, ни делом, ни помышлением. Иначе участь этого глупого цветочка, сгоревшего в одно мгновение, покажется ему завидной. Ты поняла, мой нарцисс?

Наргис судорожно кивнула и тут же зажала себе рот рукой, чтобы не закричать. Последние слова… Ее уже несколько раз сегодня назвали нарциссом, и каждый раз она чувствовала неладное, но не осмеливалась, просто не могла поверить! Этот голос, певуче выговаривающий «нарцисс», она знала! Но… Нет же! Так не бывает! Нет!!!

— О, я вижу, ты меня узнала, моя радость, — сказал бывший незнакомец и сделал еще шаг, так что тени, оставшись позади, будто сползли с его лица. — Наконец-то. Больше не ошибайся…

— А… лед… дин… — прошептала Наргис непослушными чужими губами.

Это был он, и прошедшие несколько лет лишь добавили ему красоты — властной, хищной и взрослой мужской красоты. Плечи стали шире, и роста прибавилось, кожа потемнела… Но синие глаза под изогнутыми, словно крыло ястреба, бровями остались такими же, только сверкали теперь ледяной надменностью. Это был он… и не он!

— Аледдин… — безнадежно простонала Наргис, падая в бездонную черную глубину отчаяния.

Ее счастье, ее возлюбленный жених не мог поступить с ней так. Значит, он умер, и темная загробная тварь пришла в его обличье!

Боль обожгла ей щеку. Наргис недоуменно поднесла к ней ладонь, не в силах поверить, что впервые в жизни получила пощечину. Тронула загоревшуюся кожу кончиками пальцев, посмотрела на Аледдина… Все было словно в тумане, вот и черты его лица смазались, показавшись незнакомыми…

— Ты все-таки ошиблась, любовь моя, — с жуткой ласковостью прозвучал знакомый и неизвестный одновременно голос. — Я не он. И не дай тебе боги еще раз нас перепутать. Аледдин — мое отражение. Отвратительное в своей слабости и слабое в попытках меня изобразить. Я Джареддин, изумруд мой. Джареддин ир-Джантари, старший из нас, что бы ни болтали досужие языки. А ты — моя возлюбленная невеста и будущая жена.

— Никогда, — прошипела Наргис, все-таки отскакивая назад и хватая вазу с подоконника. — И вправду не понимаю, как могла вас перепутать! Ты тварь! Подлая, злобная, мерзкая тварь! Твой брат еще жив! И пусть боги его сохранят, а ты… ты… Убирайся! Вон из моего дома, чудовище! — кричала она, не думая, услышат ли в доме. — Ненавижу!

Оружием ваза послужить не могла, и Наргис с яростным наслаждением просто запустила ею в Джареддина — будь он проклят. Он даже не уклонился, просто повел рукой, и чинский фарфор, свернув к стене, брызнул сотней осколков.

— Убирайся! — прохрипела, задыхаясь, Наргис. — Если еще раз меня тронешь, боги тебя проклянут! А если их справедливость запоздает, я лучше себе горло перережу, чем выйду за тебя. Свадебным поясом удавлюсь!