Проклятая сабля крымского хана

— Она здесь. — Ломакин положил футляр на склизкую почку. — Смотрите внимательно, как он открывается. Завьялов говорил, что тут заедает замок.

Ковалев оперся на ружье и нагнулся. Все остальное произошло в считаные секунды. Чувство опасности придало Андрею силы, он распахнул футляр, выхватил саблю и полоснул Ковалева по шее. Издав короткий стон, тот, обливаясь кровью, упал в черную болотистую воду. Его сильные длинные ноги немного взбудоражили ил, но вскоре он затих, уставившись в небо серыми невидящими глазами.

— Ты убил его, — прохрипела Жанна. — Господи, ты убил его!

— Ты бы хотела, чтобы было наоборот? — спросил Андрей, стуча зубами. До этого простому инженеру-электронщику не приходилось убивать, и сейчас его трясло. Он подошел к молодой женщине и дернул ее за руку, заставив скорчиться от боли: — Милая, дорогая, мы спасены! Больше нам ничто не угрожает! Даже это болото мельче и безопаснее, чем я думал. Вперед, родная моя. Еще немного — и мы на станции.

Жанна поднялась на ноги и чуть не упала.

— Этот негодяй ранил меня, — сказала она. — И плечо очень болит. Ну почему мы не догадались взять что-нибудь из аптечки?

— Давай я осмотрю рану, — предложил Ломакин. Он осторожно снял с Жанны куртку, пропитавшуюся кровью, и ахнул. Пуля не прошла навылет, она застряла в кости и потому причиняла женщине невыносимую боль. Недолго думая, Андрей стащил с себя рубаху и разорвал ее на лоскуты.

— Сейчас я перевяжу тебя. — Он старался как можно туже перетянуть рану, женщина стонала и плакала.

— Ой, как больно! Будто жжет изнутри!

— Потерпи немного. — Андрей подумал о том, что сейчас был готов взять на себя страдания этой малознакомой и сперва не симпатичной ему женщины. — Потерпи.

Закончив с раной, он заглянул в зеленые глаза Жанны и вздохнул, увидев в них страдание. Как жаль, что он не может взвалить ее на себя! Выбросить саблю невозможно, хотя — видит Бог — он с удовольствием отправил бы ее в камыши. Бросить рюкзаки — преступление, там вода, еда и одеяла.

— Жанночка, — он губами дотронулся до ее грязных волос-сосулек, — милая моя, ты должна идти. Река уже недалеко, там деревенька, где тебе окажут помощь. — Он вытащил из кармана мобильный, надеясь на чудо, но чуда не произошло: связи не было.

— Да, я пойду. — Морщась, она поднялась и сделала несколько робких шагов.

— Это неглубокое болото. — Он смело соскочил с кочки, подняв фонтан грязных брызг. — Не бойся упасть в воду. Просто иди.

Она осторожно поставила ногу на сухую траву, нога провалилась по щиколотку, и Жанна попыталась улыбнуться:

— Действительно неглубоко.

— Я буду рядом.

Они пошли по воде, пугая водяных жуков и лягушек, раздвигая заросли камыша и осоки. Дорога становилась все лучше и лучше, болота постепенно превращались в лужи. Вскоре они ступили на твердую почву леса, заросшую жирной зеленой травой, на которой, как крошечные бриллианты, сверкали капли воды, напоминая Ломакину камни на рукоятке проклятой сабли.

— Я больше не могу. — Жанна почти упала на траву, порывисто дыша. — Мне плохо, Андрей. Кружится голова, болит плечо. И страшная слабость. Я не дойду до деревни.

— Ты должна постараться. — Ломакин схватил ее за руку и поднял. — Нам нельзя тут оставаться. Тебе необходимо продезинфицировать рану. Может быть, в деревне ловит телефон, и тогда мы вызовем «Скорую».

Она горько усмехнулась:

— «Скорую»! Ты в своем уме? Она привезет нас прямиком в тюремную больницу.

— Пусть лучше так, чем смерть, — ответил Ломакин, с ужасом глядя на болезненный румянец на щеках женщины. Он не был врачом, но знал: в таких условиях рана скоро загноится, начнется сепсис…

— А я уже не знаю, что лучше. — Жанна слабо смахнула капли пота с мраморного лба. — Ладно, постараюсь пройти еще немного. Остается надежда, что нам попадется травница, которая залечит рану разными снадобьями.

Они пошли дальше, женщина опиралась на руку Андрея. Они упрямо продвигались вперед, несмотря ни на что, и лес покорился им, расступился, раздвинув лапы елей и сосен и обнажив поле, заросшее травой и ромашками. Метрах в трехстах виднелись деревянные домики, и Андрей радостно воскликнул:

— Мы спасены!

Жанна открыла полуслепые от боли глаза и заморгала:

— Да, как хорошо!

— Посиди здесь. — Ломакин пристроил ее на ромашковом поле. — Посторожи рюкзаки. Впрочем, их вряд ли кто-то заберет. А я тем временем сбегаю в деревню, отыщу какую-нибудь сердобольную бабулю, лучше дедулю, и мы с ним перенесем тебя в дом.

— Давай, я жду. — Жанна легла на рюкзаки, отбросив в сторону саблю, как ненужную вещь. — Наверное, от тебя все беды, — буркнула она, легко стукнув ее рукой. — Если бы не ты, меня бы не ранили. А теперь на Андрея свалилась еще и попутчица-инвалид.