Проклятая сабля крымского хана

Девлет Гирей закрыл глаза, чтобы не видеть кровавое солнце, слепившее его, а когда открыл, дервиша простыл и след. Лишь на белой пыли виднелись отпечатки его босых ног. Сев на выступавший из земли камень, крымский хан задумался. Он понимал, что дервиш сказал правду. Ни один стремившийся к власти человек не был свободен в своих желаниях, даже в любви. Ни один из крымских ханов не знал, что такое настоящая любовь. Были страсть к женщинам, интерес к детям. Но все это нельзя назвать любовью, потому что при первой надобности ханы убивали жен, наложниц, близких друзей, родных и даже детей. И бесславный конец царствованию — это расплата за жестокость. Что ж, надо встретить его с честью. Он поведет войско на Москву, как хотят его вассалы. Он примет позор и бесчестие, раз это заслужил. Тяжело вздохнув, он потрепал коня по густой гриве, с трудом влез в седло и помчался во дворец. Приехав, собрал совет и объявил, что наступление на Москву начнется летом.

— К чему вести лживые переговоры с Иваном? — заключил он. — Московский царь не собирается отдавать Казань и Астрахань и платить нам дань. Пусть же умоется кровью. Я скину его с престола и сам сяду на него. Коль появится возможность передать ему мои слова — передайте. Еду я в Москву на царство.

Он рубанул воздух иссохшей коричневой ладонью, и приближенные присмирели, увидев в его узких глазах огонь. «Решился, решился», — пробежал шелест по рядам. Девлет Гирей приказал готовиться к новому сражению. Где-то в глубине души гнездилась надежда найти саблю и обмануть судьбу. Благодаря помощи султана у него будет войско в сто двадцать тысяч, храброе, хорошо обученное. Устоит ли царь перед таким напором? Если снова удастся войти в Москву, будьте уверены, он, Девлет Гирей, уже не уйдет, сядет на трон и прикажет во что бы то ни стало отыскать саблю. Она уже успела обрасти дурной славой, и найти ее будет легче, чем обычно. После заката, когда зажглись масляные лампы, Девлет Гирей, как всегда, слушал молитвы. Он сидел в одиночестве на старинном персидском ковре, застилавшем пол внутренней галереи мечети, которую построил его дядя. Тусклые огоньки масляных ламп не могли разогнать тени, укрывшиеся возле стен. Он слушал то, что слышал много-много раз и знал наизусть.

— Да будет милостив Аллах всемилостивейший и милосердный к господину хану Девлет Гирею…

Последний звук замер в застывшем воздухе, словно оборвалась струна. Крымский хан тяжело поднялся и направился в свои покои.

Глава 39 Наши дни. Тульская область