Проклятая сказкой

– Сообщаю о жульничестве! Я – судья, и я неприкосновенна, ведь так? По правилам, противники могут как угодно воздействовать друг на друга. Однако один из них расчётливо и целенаправленно применяет методы, которые никак не влияют на противника, но преследуют скрытую цель выбить из колеи судью! Это нечестно!

Воцарилась тишина. Я чуть покраснела. Взгляд бородача стал насмешливым. Но вдруг на свитке появилась надпись: «Изложите факты». Я приободрилась.

– Итак, факты. Первый выпад произошёл, когда Лафат … э-э-э, то есть боец Лафат демонстративно разорвал себе зубами запястье. Он смотрел при этом на меня, и совершенно точно был уверен в тот момент, что соперник его не видит. Но это мелочи. Главное нарушение имело место сейчас, во время последнего раунда. Я говорю о женщине в розовом. В ней не было ничего, абсолютно ничего пугающего для противника. Однако не без содействия вышеупомянутого Лафата у меня именно с этой женщиной в розовом оказались связаны самые неприятные воспоминания.

В ответ на мою эмоциональную речь на свитке возникла надпись: «Пусть ответит обвиняемый».

– Но он соврёт! – возмущённо возопила я и тут же прочитала: «Не сможет. На справедливой арене он вынужден говорить правду». Ага, попался!

– Лафат, арена требует, чтобы ты дал ответ! – теперь уже я злорадствовала, предвкушая, как он будет изворачиваться. Однако он, в отличие от меня, пока не знал, что соврать не получится, поэтому без особого напряжения вдохнул воздух и с выражением объявил:

– Именно так! Раз я не могу дотянуться до девчонки физически, то хотя бы подгажу эмоционально!

И сам обалдел. Настолько, что прикрыл себе руками рот, выпучив глаза. Я хихикнула.

Свиток подытожил: «Факт нарушения подтверждён. В качестве штрафа судья получает право вместо участника поединка выбрать декорации на следующем ходу».

Я расхохоталась и с величайшим наслаждением зачитала вслух решение арены. Влад тоже вовсю ухмылялся, наблюдая развитие ситуации. Лафат услаждал наш слух весьма затейливой руганью. Я даже на минутку заслушалась. Надо же, как выплетает. Однако свиток вновь напомнил о себе, и я послушно объявила:

– Право первого удара переходит к ворону!

– Судья выбирает декорации!

Ну, вот он и настал, наконец, мой звёздный час.

– Сейчас, сейчас, – забормотала, размышляя. Хотелось сполна отомстить Лафату. Сколько же он мне крови попортил, начиная с того момента, как из помощника перевоплотился в коварного и изобретательного врага! Может, заставить проигрываться ту сценку из прошлого, когда я его хлестала по попе после красной комнаты? И розовый бантик поместить на прежнее место… хотя нет, мне будет очень неудобно перед Владом. Да и Лафат может решить, что я соскучилась по его обнажённым телесам. Даже если не решит, не преминёт во всеуслышание указать на это. Какие ещё есть варианты? Кроме показательной порки что-то я не могу припомнить других моментов, способных вывести моего несостоявшегося советника из равновесия. С другой стороны, почему обязательно обращаться к прошлому? Ведь нет никаких ограничений для заказа декораций. Их можно даже… выдумать! Я встрепенулась, вцепившись в удачную мысль. Ну, держись, Лафат! Ты ещё не знаешь, насколько у меня бурная фантазия. Почему обязательно преображать окружающую обстановку? Ведь я же могу преобразить самого бородача! Да, это будет лишь видимость, по ощущениям для него ничего не изменится, ну и что? Главное, я выставлю его в глупом свете. Судя по дорогому костюму, начищенным ботинкам и аксессуарам он трепетно относится к собственному образу. Ну что ж… Я прикрыла глаза и постаралась как можно лучше представить себе конечный результат.

– Это кто… это что… ах ты тварь! – взревел бородач, оповещая меня, что арена воплотила мысленную картинку в жизнь.

Я глянула вниз с балкончика и почувствовала себя отмщённой за всё. Лафат изменился до неузнаваемости. Для начала он стал ну очень толстым и в настоящий момент грозно потрясал в воздухе рукой, похожей на раздувшуюся гусеницу с пухлыми сосисками-пальцами. Рубиновый браслет спрятался в кожистой складке. Несколько подбородков набегали один на другой, как прибрежные волны. Казалось, будто мясистый нос, покрытый веточками сосудов, безуспешно пытается спастись от напирающих щёк, которые неумолимо нагоняли беднягу и готовились поглотить. От шеи не осталось и следа. Огромное волосатое пузо вываливалось из-под рубашки, зад обвис, а ноги походили на две бочки. Но это не всё! Борода, его величайшая гордость и признак индивидуальности, исчезла! Её сменили три омерзительные волосины, торчащие как попало в разные стороны. Зато на голове, прежде лысой, по бокам появилось два пышных пучка огненно-рыжих волос, стоящих дыбом, как у безумного клоуна.