Проклятая топь

— Я не шучу вовсе! — ринулся он следом за девушкой и, войдя в её дом, снова схватил за руку. — Я правду говорю! И насмехаться над тобою я не собирался! Ты мне правда нравишься! — и, подтянув девушку к себе, обнял, крепко прижав к себе, всосавшись в её губы. Но в ответ получил лишь пощёчину и оскорбления. — Но почему? — удивленно произнёс молодой человек, неожиданно поняв, что очутился на улице и что перед ним захлопнули дверь. Но больше его волновал отказ. Как она могла отреагировать подобным образом, видно, она совсем не такая, какой её описывали его друзья. — Теперь я остался один у окраины леса! Тебе-то что, совсем не стыдно? — громко проговорил он, стукнув кулаком в дверь.

— Ладно, заходи! — недовольно проговорила девушка, открыв дверь и впустив мужчину в дом. — Спать будешь здесь! — указала она на валяющиеся на полу в углу мешки с сушёными травами и, кинув ему покрывало, что было расстелено на кровати, задула свечу. — Даже не думай ко мне ночью прилечь. Прокляну! — хмыкнув, сказала она и легла спать, а когда проснулась утром, незваного гостя уже не было, и лишь сложенное покрывало, лежащее на столе, напоминало о нем.

И каждый день она старалась не вспоминать о нем, выбросить из головы, но, как назло, его образ стоял перед глазами. Всё сразу стало каким-то пустым и ненужным. Она уходила из дома на весь день и, собирая целебные растения в пышный букет, приходила к речке и, усевшись на берегу, часами с грустью рассматривала своё отражение. Может ли быть правдой то, что она понравилась тому человеку, или это лишь насмешка? А если и вправду понравилась? То почему он так и не пришел к ней, почему больше не захотел ее видеть? И ненароком она проклинала себя за то, что так грубо с ним говорила, за то, что выгоняла из дома, и за то, что уложила спать на пыльных мешках.

Но однажды, когда Ива собирала землянику у кромки леса, снова появился он. — Зачем ты это делаешь? — спросил он, разглядывая, как девушка, усевшись на земле возле большой куртинки, сияющей красными огоньками ягод, срывая веточку за веточкой и соединяя по пять-шесть штучек в букет, обматывала верёвочкой, потом второй и третий и все привязывала к одной верёвке, создавая некое подобие ягодного венка.

— Так легче высушить. — Еле сдерживаясь от порыва вскочить на ноги и обнять его, проговорила девушка, продолжая свою работу с легкой задумчивостью на лице. — Вот повешу на крылечке. Солнышко высушит ягодки, наполнит их своим теплом. А зимой заваришь вот такой букетик, сделаешь глоток горячего напитка — и чувствуешь, как солнышко тебя согревает, как бежит по жилам жизнь. И на душе сразу же становится так легко, так сладко. Словно снова в лето вернулся. — Слегка улыбнулась она, погрузившись в свой рассказ, словно проживая тот момент.

— Ты так красиво говоришь, что мне сразу самому захотелось попробовать! — улыбнулся молодой человек, присев рядом с девушкой, и, сорвав одну веточку, полную спелых ягод, протянул ей. — Я бы хотел так же разбираться в травах, как ты. Научишь меня?

— Тебе это ни к чему! — продолжала улыбаться Ива, переполненная счастьем и любовью. Взяв из рук молодого человека веточку земляники, она соединила её со своими, так же обвязав ниточкой.

— Я приходил вчера к твоему домику, и до этого приходил, но тебя не было. — Ловко поменял он тему. — Быть может, завтра прогуляемся вместе?

— Мне некогда гулять. — Тише ответила девушка, не поднимая на молодого человека глаз.

— А что ты с утра делаешь? — не переставал улыбаться молодой человек, периодически срывая веточки земляники, съедая с них ягодки.

— В лес за грибами иду, надо первышей собрать. Потом зверобоя и других трав пособирать, перебрать, насушить. И так всё лето до самой осени, а осенью другие заботы начнутся. — Слегка нахмурилась она и, поднявшись с земли, отряхнула старенькое, кое-где рваное серое платье, и, взяв в руку корзинку, направилась к дому.

— Так давай завтра вместе пойдем! — Молодой человек шел следом за девушкой, не отставая. — Только скажи, в какое время мне прийти. — Тогда он выхватил из её рук корзинку и помог донести до дома. — Ну так что? — остановился он на пороге, поставив корзинку на ступеньку.

— Приходи, как рассветёт! — улыбнулась Ива нежной, беззаботной и такой влюбленной улыбкой, что скрывать чувств было, в общем-то, бессмысленно. Ведь у неё всё читалось на лице, на ярком румянце, бегающем по гладкой коже щек. Подняв со ступеньки корзинку, Ива ушла в дом, закрыв перед молодым человеком дверь, не позволила ему войти.

— Ты нашла себе друга, как я посмотрю! — Хриплый мужской голос, донёсшийся из темноты комнатки, напугал, заставив судорогу пробежать по телу, вздрогнуть.

— Что ты забыл здесь? — немного грубо и недовольно проговорила девушка, нахмурив носик и поставив корзинку на стол, прикрыла рваной занавеской окно. — Я тебя не звала!