Проклятье Жеводана

Посещения зверинца стали какой-то пустой формальностью. Я даже не помню, сколько раз за лето я спустился по старым каменным ступеням. Что-то мне подсказывает, что пальцев одной руки хватит для полного пересчета.

* * *

Робкий стук в дверь моего кабинета едва ли не потонул в шуме бури, разыгравшейся за окном. Глубокая ночь меня не смутила, ибо накануне я был предупрежден. Я встретил на пороге ту самую девушку, выжившую после нападения. Ее голову и плечи укрывал черный платок.

– Прошу. – Я тихо пригласил жестом войти.

– Ваша светлость. – Она поклонилась и вошла в кабинет, любопытно осматриваясь по сторонам.

Дав ей вволю наглядеться, я не спеша вернулся к столу. За окном огрызнулась буря, блеснув далекой молнией. Сыскав небольшую записку, я подглядел ее имя, написанное мне как напоминание, и лишь тогда послышался раскат грома.

– Шарлотта Моро, – произнес я наконец, поднимая на нее взгляд. – Для меня большая радость, что твое доброе сердце не ожесточилось после страшной трагедии. Твоя помощь Святому Стефану будет щедро оплачена.

– Благодарю, ваша светлость, – с поклоном молвила она, кутаясь сильнее в свой платок.

– Ты уже ухаживала за больными? – спросил я.

– Да, ваша светлость. Я ухаживала за немощными родителями Робера… Ныне покойного…

Когда она добавила последние слова, ее и без того тихий голосок смолк.

– Каким он был? – спросил я, не поднимая взгляда.

Кажется, мои слова застали ее врасплох. Когда молчание затянулось, я все же обратился к ней взором. Ее глаза не знали ни сна, ни покоя, ни утешения.

– Прости мое любопытство, – коротко извинился я.

Шарлотта стиснула губы, и из ее груди сорвался пылкий и горестный смешок.

– Он всегда знал, что делать, – пробормотала она, прикрыв веки. – А без него я потеряна и не знаю, куда идти. Отчасти потому и пришла к вам, что вы напоминаете мне о нем. Простите, ваша светлость, что говорю вам такое! Мой Робер – простолюдин и бедняк, но я не с тем сказала о вашей схожести! Как я увидела вас, так оторопела, до того вы похожи на Робера, особенно вот тут…

Девушка аккуратно коснулась своей переносицы, будто бы проверяла, сошел ли синяк.

– Как вы появились, – продолжила Шарлотта, – так у меня замерло сердце! Мне впрямь почудилось, что мне уже мерещится покойный, что зовет меня с собой! Как стала вглядываться, все больше ужасалась и верить не верила – одно лицо… Простите, что говорю вам такое, простите!

Она зажала свой рот двумя руками.

– Завтра приступишь к работе. Иди, – произнес я, указывая на дверь.

– Ваша светлость, – напоследок пролепетала она, прежде чем скрыться.

Раскат грома озарил комнату, инфернальная вспышка пробилась сквозь приоткрытую щель меж плотных занавесок. Небесный огонь оживил в памяти самое жуткое видение, которое мне привелось узреть, а именно – два крохотных гробика с изуродованными белокурыми детьми. Сердце безумно колотилось, и всего меня пробил лютый холод.

Я не вспомню их черты лица, я их попросту не видел, но все нутро вопило в жуткой агонии, ибо коварный разум живописал, что оба ребенка совершенно точно походили на моего сына, на белокурого Лю. Посему же за эту роковую схожесть расплатились несчастные дети, и этот чертов бедняк Робер, и еще многие, которых Зверь затащил с собой в ад.

* * *

Этим утром, как всегда бывает после грозы, воздух был напоен пьянящей свежестью. Тяжелый туман боязливо прижался к земле, стелясь низким серым полотном. Каменистую дорожку едва-едва было видно, и мне приходилось напрягать глаза, вглядываясь под ноги. Этим сырым утром как будто сам воздух замер, боясь шевельнуться. Ни одно дерево не шелестело ветвями, не шепталось со своими длинноствольными сродницами.

В безлюдном безмолвии я обыскал сад и вышел к озеру. Уже наработанная привычка не позволяла мне выходить из дому без оружия, карабин был со мной. Вглядываясь в пустое побережье, первым делом мне бросились круги на воде. Такую рябь не подала бы водомерка – ровный рядок блинчиков сопровождался четырьмя ритмичными шлепками.

– Вот ты где, – выдохнул я, увидев Лю.

Мой сын сидел прямо на земле и кидал гладкие камешки на озеро. Он довольно поздно заметил меня либо просто не подавал вида. Скорее всего, второе. Я сел недалеко от сына.

– Лю, Зверь не просто так не покидает эти места. Он ведет охоту, понимаешь? На нас с тобой. Он запомнил нас, пока глядел оттуда, из-за толстых прутьев решетки. В своем заточении он озлобился на нас, как не озлобилась ни одна тварь из моего зверинца.

Лю кинул очередной камушек, который по форме никак не подходил. Вместо ровных блинчиков раздался одинокий всплеск.

– Ты злишься на меня? – спросил я. – Я сам на себя злюсь. Из-за того, что втянул тебя в это. Я прошу тебя, Лю, лишь об одном. Я знаю, что ты не слышишь моих слов, но ты умный, умнее многих детей, и ты все прекрасно понимаешь. И я прошу тебя – пожалуйста, просто поверь мне. Я обещаю все исправить. Эти леса снова станут нашими, и не будет никаких запретов, и все двери отворятся вновь. Ты мне веришь?