Проклятье Жеводана

Капитан слушал доклад, и, верно, драгун хотел было что добавить, но резкий удар пресек его. Дюамель расправил плечи и громким басом приказал готовиться к облаве.

Дождь продолжал накапывать, стуча по еще не опавшим листьям. Дороги и любое подобие троп, что остались далеко позади, и те размывало занимающимся дождем. Капитан Дюамель был человеком суровой воли, но даже он не мог подчинить себе угрюмый лес, который пожирал нас. Земля размякла под копытами лошадей, превращаясь в грязное скользкое месиво. Любой след терялся.

До меня доносились рваные окрики драгун, которые спешили замыкать кольцо, но дождь топил в своем монотонном барабанном стуке любые звуки. Жуткий холод пронизывал меня, и я не знал, чего я страшусь больше – встречи со Зверем или того, что он улизнет от нас.

Бежать было некуда – лагерь капитана засел в низине и быстро замкнул кольцо. Мы стремительно пробирались дальше, вопреки собственным страхам. Каждое поваленное дерево проносилось смазанным горбатым силуэтом. Облава прервалась так же резко и горестно, как началась. Капитан Дюамель встретил часть своих людей дикой бранью. Кольцо замкнулось, так и не встретив Зверя.

* * *

Прошло три дня. Недомогание, разбившее меня после первой же ночевки в сыром лесу, несколько расходилось, но не исчезло вовсе. Меня весь день клонило в сон, и к вечеру лоб горел. Больше всего меня удручала не скверная погода и не солдатские условия, к которым я не был предрасположен физически. Со мной не было никаких принадлежностей для письма. Тетрадь и перо испортятся от здешней грязи и сырости еще до того, как будет выведена первая пометка с датой. Тревога и волнение сотрясали мой разум, и я прилагал немало усилий, чтобы удерживать все происходящие со мной события, чтобы потом перенести на бумагу.

Прогуливаясь по стоянке, я незаметно подслушивал слухи о Звере. Глупо было ожидать чего-то поэтичного и возвышенного от людей военных, но не до такой же степени? Драгуны и впрямь уже готовились выискивать оборотня, который сошел из старинных преданий и служил орудием Господа, прогневанного на народ Франции. Никогда не думал, что я кого-то буду упрекать в суевериях.

Размявшись, я решил проведать Жака. Капитан, под стать обстоятельствам, пребывал в тревожном ожидании. Когда Дюамель завидел меня на пороге, его и без того высокие брови поднялись еще больше.

– Выглядишь паршиво, – такими словами капитан встретил меня.

– Как раз под стать самочувствию, – улыбнулся я.

Жак рассмеялся и приказал подать нам вино, хлеб, сыр и рыбу.

– Скажи как есть – ты сплетник? – спросил я.

Капитана явно рассмешил вопрос и та непосредственная прямота, которую я уже, после такого короткого знакомства, мог себе позволить. Однако тут, на отшибе, ни ему, ни мне собеседника выбирать не приходилось. Эта вольность расположила его.

– Да не особо, – пожал плечами Жак.

– Стало быть, – вздохнул я, – не слышал, о чем твои люди болтают?

– Слышал, – кивнул капитан. – Пусть болтают.

– Не боишься, что слухи о нечистой силе и о каре Господней наведут панику? – спросил я.

– А то будто паники нет, – ухмыльнулся Жак. – Им скучно, Этьен, вот и сочиняют себе невесть что. Ну сам посуди! Солдаты сидели в своих городах, где с наступлением ночи начинались попойки, драки и любовные утехи, зачастую все разом. Знаю я этих пройдох, не были они в Новом Свете, в колониях. Их сорвали с такой славной службы, отправили в глушь. Вот стоят они по пояс в холодной вязкой тине, вскинув оружие над головой, да высматривают – не пробежала ли где-то бешеная дворняга. Пусть себе сражаются хоть с самим дьяволом, если им так угодно.

– А с кем тогда сражаешься ты? – спросил я.

– В основном – с пьянством. Но в этот вечер, тем более что ты решил составить мне компанию, можно проиграть одно сражение.

С этими словами он налил два деревянных стакана с резьбой по ободу терпким вином. Конечно, у меня под рукой не было термометра, но я готов держать пари, в тот вечер мой жар был спокойнее, нежели накануне. Когда мы вышли из палатки капитана, приятная прохлада обдала все мое лицо. Кожа покрылась мурашками, и я слышал замирающее дыхание ночного леса. Где-то угукали коварные совы.

Завораживающая картина глубокой влажной ночи все же отошла чуть назад. Капитан ушел дальше и прямо сейчас принимал доклад драгуна. Когда я подошел, смог уловить лишь обрывок разговора, и то он не принес мне никакой новой вести. Ловушки пустовали, лишившись наживок, но не поймав Зверя. Капитан отпустил солдата, а сам злобно сплюнул наземь.

– Лишь клок шерсти! – процедил он сквозь зубы. – Стало быть, это точно дворняга.

– Капитан? – спросил я.

– Говорю, это точно пес кого-то из здешних охотников, – сказал Дюамель. – Тварь знает, и что такое ружье, и капкан, и нападает на детей и женщин. Вот же трусливая ублюдина!

– Крупноват для пса, – вздохнул я, пожав плечами.

– Как знать. – Жак почесал щеку, вновь сплюнул на землю.

* * *