Проклятье Жеводана

В октябре 1764 года двое охотников, случайно наткнувшись на Зверя у лесной опушки, сделали по нему выстрел с расстояния не более десяти шагов. Выстрел поверг чудовище на землю, но оно тут же вскочило на лапы; второй выстрел снова заставил его упасть, однако Зверь все же сумел подняться и побежать в лес. Охотники следовали за ним по кровавым следам, однако все, что им удалось найти, – растерзанное тело жертвы Зверя – юноши 21 года, убитого ранее в тот же день. После этого на некоторое время нападения Зверя прекратились, но ближе к зиме возобновились снова.

* * *

Наступил октябрь. Я привыкал к солдатской жизни, если так это можно было назвать, учитывая очевидное и в целом очень даже полезное расположение капитана ко мне. В облавах я участвовал скорее как зритель. Мне сложно было угнаться за стремительной погоней. Когда погода делалась совсем невыносимой, а это день ото дня становилось все чаще, я оставался в лагере.

Дни тянулись уныло, и вскоре уныние это вылилось в жестокость. Люди Дюамеля со скуки начали попросту отстреливать волков, но Жак, к моей большой радости, быстро пресек это и сильно выпорол зачинщиков самовольной охоты.

Мы с Дюамелем сидели в его палатке, укрывшись от моросящего холодного дождя, и оба пребывали в скверном расположении духа, когда доложили о прибытии двух охотников. Жак хмуро кивнул. Мы с ним переглянулись, и все же капитан велел зайти просителям.

Это были двое рыжих мужчин из деревни. Вдвоем они поведали свою историю. Раскаявшись в нарушении всяческих предостережений, братья пошли охотиться в лес. Ни у кого не было и в мыслях их бранить, но они упорно клялись в собственной безысходной бедности. Это начало порядком утомлять. Как только я ослабил свой интерес к истории, они как раз подобрались к моменту встречи со Зверем.

– Он был огромным, точно медведь! – говорил охотник. – Ковылял на нас вразвалку, так, не торопясь. Шел себе и шел, и как встанет, и пялится на нас. Мы ружья наготове, а сами думаем: да черта с два такого зараз уложим, а вот разозлить – как пить дать будет! Вот мы и стояли, пока Зверь, кажется, не почуял где-то добычу помясистее. Развернулся и ушел прочь с опушки.

Сперва я решил, что эти два бедняка попросту выклянчивают себе на выпивку. Капитан Дюамель, судя по его снисходительной ухмылке, тоже не шибко верил беднякам. Скорее всего, Жаку не терпелось от них откупиться, чтобы они уже ушли прочь со своими небылицами, но я с замиранием сердца слушал этот рассказ.

Братья невольно лукавили. Как я могу их винить, что они приняли Слепыша за кровожадного Зверя? А что им попался именно Слепыш у меня сомнений не было. Сердце мое наполнилось радостью, ведь до сего дня я не получал никакого доказательства, что мой здоровяк все еще жив, что он попросту способен выжить в дикой природе. Однако сладкая отрада быстро переменилась ядовитой горечью.

Охота, которая велась на Зверя, скорее убьет именно Слепыша. Ведь медлительный здоровяк, размеренно бредущий вразвалку, при всем своем грозном и пугающем виде, так-то легкая добыча. Медлительного и непроворного, в отличие от его ублюдочного потомка, Слепыша уже считают тем самым нашумевшим проклятьем.

От этой мысли мне стало не по себе. Как будто оказавшись под водой, я не слышал, что капитан сказал в качестве напутствия двум братьям, выпроводив их под холодный дождь.

– Во дают, – усмехнулся Жак, возвращаясь за стол.

– Ага, – кивнул я, не поднимая взгляда.

– О чем призадумался? – спросил капитан.

– Мы только приучаем Зверя не бояться ружей, – решительно произнес я, обернувшись к Дюамелю. – Мы должны остановить охоту.

Жак уставился на меня как на умалишенного. Видимо, не понимая, смеюсь я над ним или нет, на всякий случай он бросил добродушную ухмылку и громко выдохнул носом.

– Что, – заметно удивившись, переспросил капитан, – быть может, выйдем к нему, вооружившись словом Божьим, взывая к вечным благодетелям?

– Не юродствуй, – хмуро ответил я. – Ружья не помогают.

– Плохо целимся, – вздохнул Жак. – Слишком плохо, черт его дери. Скажу как есть – это самая скверная охота на моей памяти. В любой другой раз я бы послал все к дьяволу! Да вот же, это не просто трофей на стену! Тварь явно убивает просто так, для наслаждения.

Сглотнув, я в ужасе представил, что вся ненависть против Зверя может обрушиться на Слепыша.

– Не хочу казаться излишним скептиком… – усмехнулся я.

– Не переживай, у тебя этого не получится при всем желании, – усмехнулся Жак.

Сжав кулак, я продолжил:

– … думаю, легенды о Звере зашли слишком далеко.

Жак хмуро свел брови.

– Что на тебя нашло? – спросил капитан.

– Охоту надо прервать, – произнес я.

Дюамель глубоко вздохнул, а его пальцы забарабанили по столу.

– Говоришь, ты врач, а не охотник? – произнес капитан, проведя рукой по лицу и оглядывая меня с каким-то странным сожалением.

– Этими словами я вас и встретил, – согласился я, переходя на формальное «вы».