Проклятие или дар

Прижавшись к Робу всем телом, она почувствовала исходящий от него жар. Но не жар болезни, хотя, видит бог, он давным-давно должен был умереть… Этот жар был ей знаком. Это была та самая ярость и боль, которую она метнула в него в тот день, когда шесть месяцев назад он опозорил и унизил ее. Этот жар до сих пор оставался в нем, поддерживая в нем жизнь и заставляя калечить себя. Роб привел ее сюда не только для того, чтобы показать, чем обернулось ее проклятие. Каждая измученная жилка в его теле жаждала освобождения. Не он был здесь чудовищем.

– Мне так жаль, – проговорила она, рыдая, извлекая из него и принимая в себя обратно этот огонь, помещая его в неторопливо пульсировавший махровый цветок позади пупка, где ему и надлежало быть. Роб вздохнул и обмяк в ее объятьях. Она взяла его на руки – потому что огонь дал ей силу, и потому что пришло время и пора было начинать учиться использовать эту силу для чего-то лучшего. Она поцеловала Роба на прощание, отнесла его тело в спальню, и оставила в темноте, обнаружив, что даже в темноте отчетливо видит его.

Здесь, у себя дома, он светился.

Джеймс Брогден

Фейт и Фред [19]

Они нашли черепа на третий день после начала ремонта. Оуэн ударил по стене из гипсокартона кувалдой, которую вручил ему подрядчик, Лысый Джим, со следующими словами:

– Круши, парень.

От слова «парень» Оуэн чуть не взвился, ему ведь было уже почти тридцать, однако рукоять видавшей виды кувалды в его руках, одетых в перчатки, доставила ему такое тактильное наслаждение, что это заставило забыть о гордости. Битва со стеной приносила глубокое удовлетворение: сильный замах, протестующий хруст дешевой панели под ударом неровной металлической головки и прокатывающаяся по рукам волна отдачи.

Облако пыли и мелких обломков поначалу мешало видеть. Свет из больших находившихся позади окон, постепенно проникал в созданное Оуэном неровное отверстие. Раньше здесь было что-то вроде встроенного шкафа. Прежний владелец заложил его и место пропадала без толку, а Оуэн собирался использовать каждый дюйм фермы Колдвер. Эти обшарпанные комнаты он превратит в дом того, кто будет готов заплатить.

Лысый Джим похлопал его по плечу: это означало, что пора сменить тактику. Оуэн неохотно вернул ему кувалду. На смену грубой силе должны прийти легкие прикосновения мастера.

Лысый Джим приставил инструмент к стене, выбрал молоток полегче и принялся обрабатывать края отверстия, но вскоре в испуге отшатнулся назад:

– Проклятье!

– Что там? – щурясь, Оуэн шагнул в облако пыли. Между металлическими прутьями что-то поблескивало. Он достал из кармана армейских штанов телефон, и включил фонарик, чувствуя присутствие Лысого Джима за спиной.

Из старой металлической клетки, сделанной из плоских железных полос, на него смотрели два человеческих черепа. Клетка стояла на простом деревянном столе.

– Вот дерьмо! – негромко сказал Оуэн, обводя лучом нишу.

Он наклонился вперед, вдохнул гнилой запашок и сразу пожалел, что не надел респиратор. На столе перед клеткой лежала белая карточка, покрыта толстым слоем пыли.

Оуэн осторожно протянул руку и взял карточку. На ней каллиграфическим почерком с завитушками было написано:

Это Фейт и Фред.

Не выноси их из дома, нет!

А не то завопят.

– Ну мы и влипли, – сказал Лысый Джим, пробежав текст глазами.

Он подошел к двойным окнам, откуда лился майский солнечный свет, и достал из одного из многочисленных карманов своего комбинезона обшарпанный мобильник.

– Вызову-ка я копов.

– Что?

– По-твоему, я в первый раз нахожу такое непотребство в старых халупах? – Он покачал головой. – Производственный риск.

– И что копы сделают?

Лысый Джим сдвинул на затылок каску, посмотрел сквозь стекло на ровные зеленые поля и синий край далекого берега.

– Заберут твоих новых друзей на исследование. Будут задавать вопросы. Притащат экспертов. Придется писать бумаги. Такой геморрой начнется…

Его слова смутили Оуэна. Он представил себе, как комнату опечатают, а все его планы будут нарушены. Новость распространится в округе, в потом, как вирус, – в Сети. Он заметил, что Лысый Джим старается держаться подальше от дыры в стене и уныло посматривает на нее.

Если жуткая находка взволновала даже этого громилу, как отреагируют другие рабочие? Или возможные покупатели?

Шанса на ошибку у Оуэна не было. Новая страница его жизни перевернута совсем недавно, и слишком многие будут рады увидеть, как он снова опростоволосится.

– А я обязан кого-то извещать об этой находке?

Лысый Джим отвернулся от мирного пейзажа, и жестким взглядом посмотрел прямо в глаза Оуэну, но промолчал, оставляя дверь для продолжения разговора открытой. И Оуэн в нее рванулся.

– В девятнадцатом веке здесь был салон развлечений, но его уже лет сто как не существует. Это же не сериал «Место преступления: Холдернесс»…

Лысый Джим кивнул, позволив Оуэну продолжать.

– Если я хорошенько заверну оба эти предмета и выброшу, то ничего и делать не придется. – Он полез за кошельком. – Почему бы вам не отдохнуть до конца дня?