Проклятие Мафусаила

Он на секунду обернулся с виноватой улыбкой.

— Прошу прощения, мисс. Ужасная пробка. Как вырвемся на шоссе М11, четверть часа, не больше.

— Чертовы машины! Почему мы не летим из Хитроу?

— Все взлетные полосы загружены. Неизвестно, сколько пришлось бы ждать.

— Неужели нельзя договориться?

— Не так-то просто. Расписано по минутам. А с военными — никаких проблем. И безопаснее, что самое главное, — сел на своего конька Кастер. — В Хитроу слишком много людей. Кто-нибудь наверняка узнал бы нас, мисс, а нам это ни к чему.

Пенелопе возразить было нечего, но ее бесил его назидательный тон, словно Кастер разговаривал с ребенком. Она задумалась, как ему отомстить, но на ум не пришло ничего дельного и пришлось отложить это на потом. Куда он денется? Крутит руль и не забывает время от времени бросать в ее сторону преданный взгляд.

— Следи за дорогой, — строго сказала она. — Не хватало еще застрять из-за аварии.

Прямо перед ними из правого ряда выскочил старый «фольксваген», подмигивающий «аварийкой». Притормозив, чтобы не врезаться, Кастер выругался сквозь зубы и быстро что-то сказал в рацию. Машина сопровождения, шедшая следом за ними, прибавила ходу и, яростно сигналя и бесцеремонно расталкивая соседние автомобили, пошла на обгон лимузина, а затем прижала «немца» к обочине.

— Только не надо как в прошлый раз. Достаточно проучить, а не калечить.

Кастер послушно передал распоряжение. Он был совсем неплох. Может быть, даже лучшим в своем роде. До его появления Пенелопа меняла ассистентов-телохранителей едва ли не каждый месяц. Один оказывался отличным защитником от физических угроз, но туго соображал в более деликатных вопросах, а из другого получался отличный советник, увы, неспособный, когда нужно, поработать кулаками. В этом смысле Кастер стал для нее настоящей находкой, поскольку выгодно сочетал в себе все необходимые качества. Его единственным недостатком оставалась склонность к отечески-покровительственному тону. Не будь Кастер столь полезным и преданным, уже давно мыкался бы на бирже труда. Пенелопа научилась ждать. Она готова терпеть, пока он приносит пользу. Но вполне возможно, что однажды припомнит ему все. Оптом. Посмотрим, как ему понравится.

В холодильнике, спрятанном под широким подлокотником, на россыпи льда лежали несколько бутылок чистейшей воды, которую, по заверениям производителя, добывали на гималайских склонах, считавшихся последним нетронутым местом на планете. Отвинтив пластиковую крышку, Пенелопа услышала короткое шипение, когда воздух попал внутрь бутылки. Сделала маленький глоток и прислушалась к своим ощущениям. Холодная вода обожгла гортань, но не так, как хотелось. Сейчас бы к месту больше пришелся джин или, в крайнем случае, скотч — расслабиться и скинуть глухое раздражение, которое настигло ее, когда выяснилось, что нужно опять лететь на континент и разгребать проблемы отцовской компании.

Положение Пенелопы в правлении «Феникс» оставалось весьма двусмысленным. Харпер Джонстон ввел ее в совет директоров, но ограничив правом совещательного голоса. По сути дела, возможности напрямую влиять на деятельность корпорации у нее не было. Все ключевые решение отец по-прежнему принимал самостоятельно, ни с кем не советуясь. И это был еще один повод его ненавидеть. Будто остальных не хватало.

Но Пенелопа была ему нужна. С тех пор, как пятнадцать лет назад он стал добровольным затворником в своем замке на севере Шотландии, она осталась единственным человеком во внешнем мире, которому он доверял, если можно так выразиться. Харпер Джонстон прекрасно знал, что дочь не испытывает к нему теплых чувств. Он даже признавал, что у нее есть для того веские основания. И все же призывал ее на помощь, когда требовалось решить деликатные проблемы. Было ли это проявлением слабости с его стороны? Отнюдь. Харпер рассчитал все точно. Не станет же она вредить собственной компании. Ну, или почти собственной — осталось дождаться.

— У тебя есть что-нибудь спиртное?

Кастер отреагировал не сразу.

— Мне казалось, с этим покончено, мисс.

Она представила, как будет здорово запустить бутылкой в его наглый бритый затылок. Пока Пенелопа примеривалась, он открыл бардачок и достал маленький пузырек самбуки, позаимствованный в гостиничном мини-баре.

— Все, что есть, — сказал Кастер и протянул ей.

На дне широкого стакана призывно звякали кубики льда. Густая самбука нехотя вытекала из узенького горлышка и сразу мутнела, смешиваясь с водой. В воздухе распространился легкий аромат аниса. На вкус оказалась существенно лучше, чем просто вода. Пенелопа с удовольствием прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась, прислушиваясь, как тепло разбегается по венам и вызывает легкое, волнительное головокружение. Но потом вспомнила, что нарушила обещание, данное самой себе, и вновь помрачнела. Проклятый Кастер и тут был прав: она преодолела бестолковый период своей жизни и возвращаться к нему не стоит.

Пенелопа опустила стекло и выплеснула за окно остатки со дна стакана.