Проклятие Мафусаила

— Мне такие разговоры не по душе. Не пойми меня превратно, сынок, но не забивай голову всякой ерундой. Встретиться с ним тебе придется. У нас просто нет другого пути.

Через дверь ворвался холодный ветер, и Арчи застегнул молнию на куртке.

— За всем, что ты делаешь, стоит один и тот же мотив. Всегда спасаешь свою шкуру, ведь так? — спросил он. — Когда после смерти матери взял меня под крыло, ты уже тогда решил использовать меня, как страховочный вариант?

— Значится, так, мальчик. Я не сторонник сантиментов и никогда этого не скрывал. Эту тему мы обсуждаем в первый и последний раз. Договорились?

Арчи согласился. Даже такое предложение было весьма щедрым, учитывая характер дяди.

— Да, я знал имя твоего отца. Я говорил твоей матери, что глупо не использовать такой шанс. Если бы она меня послушала… Кто знает, может, она и сегодня жила бы счастливо — как настоящая леди в каком-нибудь особняке с прислугой, а ты, дружок, закончил бы Оксфорд или какой там у них самый крутой университет. Не скрою, я планировал получить определенную выгоду. Но что в том плохого? Однако я сдержал слово и стыдиться мне нечего. Я и думать про вас обоих забыл. А потом объявился ты. Предпочел бы, чтобы я выставил тебя за дверь? По-твоему, так было бы честнее? Мне показалось иначе. Я уже не помню, может, и были у меня кое-какие мыслишки насчет твоего отца, но, ей-богу, ничего серьезного. Посмотри на меня, сынок. Я одинок, немолод. Я давно понял, что настоящей семьи у меня никогда не будет. Думаешь, это легко? Ты действительно был мне нужен, но не потому, что твой отец — Харпер Джонстон, — дядя тяжело вздохнул. — Не ожидал я, старый дурак, что нас возьмут в оборот. Теперь-то ясно, что не стоило тебя впутывать. Но все получилось именно так: ты очутился на каторге, а мне оставалось дожидаться, когда выйдет мой пенсионный срок. Все равно, что гнить заживо. Вот я и решил рискнуть. Твоя и моя жизнь — они оказались тесно связаны. Ничего не поделаешь.

Он подождал, пока Арчи в очередной раз думал, можно ли доверять дядиным откровениям.

— Вопросы остались?

— Дело не в вопросах, — Арчи искал подходящие слова. — Я должен сам принимать решения. Больше не хочу быть марионеткой в чужих руках.

— Я никогда тобой не манипулировал, — обиделся дядя.

На пороге кафе материализовались молодожены из Чехии. Сделав вид, что не заметили Полуниных, они разместились через один столик от них. Женщина водила пальцем по строчкам меню и пыталась объясниться на смеси китайского и английского с патологически низкорослым официантом, которому даже не нужно было наклоняться, чтобы его голова оказалась на одном с ней уровне.

— Вчера вечером еле сдержался, чтобы не сказать этому ослу, что Прага особенно прекрасна весной.

— Не понимаю я их ненависти. Мы же лично не брали их штурмом, а они сами тогда еще на свет не появились.

— Это у них наследственное, — объяснил дядя и, допив остатки в бокале, поморщился. — Передается с молоком матери… Отвратительное тут пиво. В Чехии лучше, но тоже моча. Самое вкусное — в Германии и Англии. Ах да, еще в Бельгии!

— Разве ты там был?

— Нет. Но планирую.

Разговор зачах. Дядя вел себя так, словно позволил себе лишнего и теперь сожалел об этом.

Пойму ли я его когда-нибудь до конца, думал Арчи. Он уже практически не сомневался, что дядя не собирался его устранить, но осадок, как говорится, остался. Слишком много не самых приятных фактов из биографии старшего Полунина открылось за последний год.

В конце улицы появилось такси и остановилось у дверей. Из машины вышел Коростель.

— Не все так просто, как хотелось, — сказал он вместо приветствия, устраиваясь рядом и подзывая официанта щелчком пальцев.

В Китае он сбрил бороду и избавился от парика. На его влажной от дождя лысине отражался свет люминесцентных ламп под потолком. В таком образе Коростель выглядел зловеще, а дядя за глаза называл его Фантомасом.

— У нас могут возникнуть проблемы с визами.

— Кто-то, я помню, обещал уладить вопросы с консульством, — произнес дядя в сторону.

Коростель наклонился к столу.

— Я сказал «могут возникнуть». Я не сказал, что они уже возникли.

Их стычки и взаимные подколки не прекращались с того момента, как они пришли к соглашению на встрече в Краснокаменске. Будто каждый искал благовидный предлог для расторжения договоренностей. Арчи не сомневался, что дядя давно дал бы деру, прихватив с собой племянника, если не зависел бы от Коростеля: в их дружной компании только бывший агент пенсионной службы прекрасно владел китайским, имел знакомства в местных государственных структурах и представлял, как добраться до Англии.

— В этом заведении вообще официанты существуют?! — повысил голос Коростель и разразился тирадой на китайской тарабарщине.

Гражданин Чехии резко обернулся. Их взгляды встретились. Отступать никто не хотел.

— Дружба народов! Мир! Труд! Май! — Коростель вскинул руку, сложив пальцы знаком «V» — то ли символ победы, то ли «коза».

Иностранца перекосило. Жена тронула его за плечо, прошептала несколько слов, и он немного расслабился.