Проклятие одиночества и тьмы

Харпер проснется. Она выживет. У нее есть фрейлина, которая может посидеть у кровати. Мне незачем здесь находиться, но я не могу уйти.

Замок Железной розы никогда не казался настолько тихим. Давящая тишина нарушается лишь мягким потрескиванием огня и медленным ровным дыханием Харпер. Музыка сегодня не доносится из главного зала, и я ей за это признателен.

Я изучаю слегка изогнутую линию пореза и двадцать швов, фиксирующих кожу. Ужасающая рана, она кажется такой неуместной на мягком овале лица Харпер.

Ее слова на арене, сказанные с таким отчаянным надрывом в голосе, продолжают крутиться в голове.

Пожалуйста, хватит. Пожалуйста, хватит его мучить.

Она умоляет за тебя, Рэн.

Вместо того чтобы бежать от увиденного, Харпер вытащила у Грея оружие.

Кажется, это самый жестокий сезон из всех. Он подарил мне девушку, которая яростно желает оставаться на моей стороне и не менее пламенно жаждет вернуться к своей семье, в свой дом.

В камине раскалывается и падает полено, вздымая облачко пепла. Харпер шевелится, затем глубоко вдыхает, и ее глаза приоткрываются. Она несколько раз моргает прежде, чем ее взгляд фокусируется на мне.

– Рэн, – произносит она хрипловатым слабым голосом, – что… где…

Девушка морщится и поднимает руку к лицу.

Я нежно беру ее за запястье. Фрея нанесла мазь, чтобы облегчить боль, и предупредила о возможном заражении.

– Спокойно. Вы ведь не хотите, чтобы швы разошлись.

– Так это все было на самом деле.

Голос Харпер очень слаб.

– Да.

Она не вырывает руку, поэтому я продолжаю держать ее запястье, чувствуя пальцами мягкое биение пульса.

Харпер смотрит на меня, и все, что я могу сделать, – это смотреть на нее в ответ. Мои встречи с Лилит были источником моего личного стыда очень долгое время. Это был нескончаемый ад, о котором знал только Грей.

И Харпер все еще не видела меня в худшем состоянии.

Я перевожу взгляд на огонь. Теперь, когда она очнулась, я чувствую, что ожидание возле кровати было ошибкой. Я ощущаю себя слишком открытым и уязвимым.

– Стоит ли позвать Фрею?

– Нет. – Харпер ерзает и пытается пододвинуться ко мне. – Мне нужно… Мне нужно сесть.

– Только медленно. Вы проспали несколько часов.

Запястье Харпер выскальзывает из моей руки, девушка пытается принять сидячее положение. Одну руку она прижимает к животу. Ее глаза закрыты.

Наконец ее дыхание восстанавливается.

– У меня шумит в голове.

– Это из-за сонного эфира, – поясняю я, хотя это также может быть связано с кровопотерей. – Мы боялись, что вы очнетесь во время накладывания швов.

Харпер сглатывает, и ее глаза широко распахиваются. Она переводит взгляд с меня на камин, окна, гобелены на стенах.

– Это не комната Арабеллы.

– Нет. Это моя. – Я запинаюсь. – Я переживал, что дети в соседней комнате не дадут вам спать.

Харпер осматривает себя. Внезапное напряжение сковывает все ее тело.

– И на мне была не эта одежда.

– Фрея, – объясняю я. – Она принесла другую рубашку. Ваша была… довольно грязной.

– О.

На секунду мои эмоции спорят между собой. Я хочу сидеть рядом с Харпер и благодарить ее. Хочу сказать ей, что ни одна девушка не рисковала собой ради меня. Я хочу притвориться, что Харпер ничего не видела на арене. Мне хочется спорить и доказать, что я не беззащитен.

Харпер видела правду.

Девушка поднимает взгляд на меня.

– Я хочу посмотреть. У тебя есть зеркало?

– Есть. – Я медленно встаю и затем по привычке подаю руку. Я жду, что Харпер откажется.

Она не отказывается, а берет меня за руку. Ее пальцы обхватывают мои, и она встает.

Поднявшись, Харпер не отпускает мою руку и становится в шаге от меня. Мне так хочется дотронуться до ее лица, прошептать что-то утешающее. Эта пытка почти так же ужасна, как та, что я перенес на арене.

– Стоите? – мягко спрашиваю я.

– Вполне.

Харпер следует за мной, пока я веду ее через гардеробную туда, где в углу комнаты находится зеркало. Когда мы останавливаемся перед ним, она стоит безмолвно, ее лицо ничего не выражает. Волосы Харпер расплелись и рассыпались непослушным каскадом по плечам. Девушка смотрит, не отрывая взгляда от раны. Порез красный, но чистый. Лекарство, которое нанесла Фрея, предотвратило появление отека.

Харпер отпускает мою руку и подходит к зеркалу ближе настолько, что от ее дыхания слегка запотевает стекло. Она сглатывает и дотрагивается кончиком пальца до зеркала.

– Швы меньше, чем я ожидала.

– У вашей фрейлины твердая рука.

Харпер поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Это Фрея сделала?

– Да, – отвечаю я. – Знаете, она была весьма настойчива. Накричала на командора Грея.

– Она накричала на Грея? – Харпер удивленно распахивает глаза.

– И отобрала иголку у него из рук.

– Что она сказала?

Я повышаю голос, имитируя Фрею:

– Вы не посмеете наложить полевые швы на лицо миледи! Она вам не рядовой солдат!

Губы Харпер трогает подобие улыбки.

– Удивительно!

– Она достаточно рьяно вас защищала, – добавляю я. – Я думал, что она еще Грея за ухо оттащит.