Проклятие одиночества и тьмы

– Ты порвала мне платье, – говорит Лилит.

– Я целилась выше, – огрызаюсь я. – Но я пока только учусь.

– Возможно, тебе необходима демонстрация.

– Лилит, – произносит Рэн резким срывающимся голосом, – вы не можете ей навредить. Вы обещали никогда не вмешиваться в то, что касается девушек.

Лилит направляется ко мне. Колдунья настолько грациозна, что кажется, будто она плывет по арене.

– Она метнула в меня нож, Ваше Высочество. Я не вмешивалась. Она это сделала первой.

Рэн практически лежит на земле, нависая над лужей собственной крови, и это делает приближение Лилит еще более ужасающим. Я вспоминаю о том, как маме приходилось встречать мучителей отца, а затем лечиться от рака. Я знаю много о боли, как и мама. Я жила с болью. Я наблюдала за тем, как моя мама живет с ней. Я справлюсь.

– Грей, отпусти меня, – цежу я сквозь стиснутые зубы.

Командор разжимает хватку, но не отходит от меня.

Брови Лилит поднимаются вверх:

– Впечатляет. Командор Грей не слушается меня, а тебе удалось его выдрессировать.

От ее голоса хочется вздрогнуть, но я не хочу доставлять ей удовольствие.

– Он не собака.

– Если он не собака, то хозяин. А Грей совершенно не подходит на роль последнего. – Она выдерживает паузу. – Какова же твоя роль, девочка?

– Без понятия, но знаю, какова твоя. – Я сверлю Лилит взглядом. – И у меня есть другое, более подходящее слово.

Колдунья замирает. Вся веселость исчезает с ее лица.

У Рэна получается встать.

– Вы не можете причинить ей вред, – говорит он. – Вы поклялись.

– Я обещала не убивать девушек, – замечает Лилит и делает еще один шаг ко мне. – Я обещала не мешать твоим попыткам обольщения. И это – все, что я обещала.

Рядом со мной Грей обнажает меч.

Лилит не удостаивает его взглядом, но больше не двигается в мою сторону. И пристально смотрит на меня.

– Ты хотела просить меня отправить тебя домой? И все?

Я сглатываю.

– Да.

Сейчас мне не хочется ее ни о чем просить.

– И это все, чего ты хочешь?

– Да, – тихо отвечаю я.

– Ты не видела, насколько я могущественна? – Лилит подступает на шаг. – Что, если я закончу мучения твоего сломанного тела?

– Нет, – выкрикивает Рэн, бросаясь вперед. – Харпер, все, что она предлагает, имеет цену.

– Мое тело не сломано, – отвечаю я.

– Ты поражаешь меня, девочка. А как насчет тела твоей матери? Считаешь ли, что ее тело в порядке?

Я застываю. Мои глаза непроизвольно наполняются слезами.

– Вы знаете о моей маме?

– Я нанесла ей визит. – Лилит выдерживает мучительную паузу. – Она думает, что я ангел, что я облегчу ее боль. Может быть, так и будет.

– Нет, – встревает Рэн. – Харпер, цена за это будет больше, чем потеря матери…

– Что насчет моего брата? С ним все хорошо?

Слеза стекает по моей щеке.

– А, твой брат. Сильный малый, склонный к насилию. Я восхищаюсь его талантами.

– Он жив?

На последних словах мой голос срывается.

– О да, жив, – отвечает Лилит, – но я бы не сказала, что у него все хорошо.

– Пожалуйста, – шепчу я. – Пожалуйста, позвольте мне им помочь.

Лилит еще ближе подступает ко мне. Ее свободная рука тянется к моей щеке. Я дергаюсь, ожидая вспышку боли, но ее ладонь просто прохладная. В этом прикосновении чувствуется почти материнская нежность.

– Бедная девочка, ты же совсем ничего не знаешь об этом мире. Это нечестно, что принц Рэн загнал тебя в ловушку проклятия.

У меня перехватывает дыхание.

– Так вы мне поможете?

Выражение лица Лилит ужесточается.

– Нет. Если ты хочешь просить меня об одолжениях, то тебе стоит научиться уважению.

Затем колдунья поднимает нож и резко проводит им по моей щеке.

Движение настолько неожиданное, что я даже не понимаю, что Лилит что-то сделала до того, как исчезнуть.

Потом я чувствую боль, когда слезы попадают в рану. Я прислоняю ладонь к щеке.

Мокро и липко. Я чувствую границы кожи на порезе.

Я всхлипываю. Мне нечем дышать. Влажная струйка скользит вниз по моей шее.

Рэн подбегает ко мне и говорит хриплым измученным голосом:

– Нам нужно отвести вас во дворец.

– Она меня порезала, – сообщаю я. Боль становится более ощутимой, словно щека полыхает в огне.

Рэн хватает мою руку. Лицо испачкано кровью и грязью, как и его куртка. Он выглядит настолько же бледным, насколько бледной себя чувствую я.

– Пожалуйста, миледи. Вы истекаете кровью.

Я дрожу так сильно, что едва могу стоять. Моя ладонь мокрая и багровая от крови.

– В оружейной есть все необходимое, – говорит Грей.

– Необходимое?

Мой собственный голос будто бы доносится издалека.

– Рану нужно зашить.

Рэн говорит будто бы из-под воды, медленно и сонно.

– Миледи, пожалуйста, позвольте мне…

Я не могу ему ничего позволить. Я вообще ничего не могу, потому что перед глазами все меркнет.

Глава 28 Рэн

Я никогда прежде не дежурил у кровати больного.

Когда я был помладше, то считал подобное утомительным и скучным, если я вообще думал о таком. Мне не нужно было этого делать. Мне и сейчас не нужно этим заниматься.

Рана Харпер могла бы быть намного серьезнее. Нож мог бы задеть шею или прорезать мышцы на руке. Она могла бы лишиться глаза.