Проклятие одиночества и тьмы

– Мы так и сказали, но они последовали за повозкой к замку. Мы сказали, что доставим вам их прошения, но людей было слишком много, чтобы отказать, и…

– Сколько?

– Сотни, Ваше Высочество.

– Они пришли за вами сюда? – Рэн смотрит на Грея и направляется к двери. По пути он бросает на меня гневный взгляд, который куда более красноречив, чем простое «я же говорил».

Я морщусь. Да, он говорил мне об этом.

Широкими шагами Рэн направляется к выходу. Каждое его слово звучит напряженно и резко.

– Я поговорю с ними. – Принц смотрит на Фрею: – Где Джемисон?

– Стоит на страже возле дверей замка.

– Против сотен? – недоумевает Рэн. – Они же могут порвать его на части.

Принц взбегает по ступеням главного зала, и я изо всех сил стараюсь от него не отставать. Этим утром играет траурная музыка. У арфы порваны струны нижнего регистра. Надеюсь, это не дурной знак.

Фрея замедляет шаг, чтобы идти рядом со мной.

– Молва, должно быть, быстро разнеслась, – тихо говорит она. – Эти люди не из Лунной гавани. По крайней мере, сто человек уже стояло в очереди, когда мы появились на перекрестке. Очень быстро их стало еще больше.

– Они ругаются? – спрашиваю я, как только мы оказываемся на верху лестницы, спеша за Рэном и Греем. В моем желудке возникает чувство тошноты.

Рэн хотел лишь защитить свой народ, и теперь моя идея приносит больше вреда, чем пользы.

– Ругаются? – удивленно переспрашивает Фрея.

– Да, – говорю я. – Разве они не протестуют из-за того, что мы направили недостаточно еды?

Рэн доходит до двери и распахивает ее. Солнечный свет проникает в зал. Беспокойство толкает принца наружу, Грей следует за ней.

Толпа ревет на улице, и я бегу к выходу, уверенная в том, что на Рэна набросятся, а потом нападут и на всех нас. Люди собрались на газонах и на брусчатой дорожке. Фрея была права: их сотни. В основном это мужчины и мальчики, но женщин и девочек тоже достаточно. Некоторые из собравшихся даже облачены в броню, которая представляет собой более примитивную версию того, что носили Рэн и Грей. На остальных простая одежда, по большей части слишком теплая для погоды на территории замка.

Люди не кричат в ярости.

Они ликуют.

– На благо Эмберфолла! Славься, наследный принц!

Их голоса звонко разносятся по двору, отражаясь эхом от каменных стен замка.

Рэн смотрит на это все.

Джемисон выдвигается вперед.

– Ваше Высочество, они пришли сражаться. Мы не смогли их остановить.

– Сражаться, – повторяет Рэн.

– Сражаться с солдатами Силь Шеллоу, – поясняет Джемисон. – Они хотят присоединиться к Королевской Армии.

Я подступаю к Рэну. Его взгляд все еще сосредоточен на толпе. По выражению лица невозможно ничего прочитать.

Я вспоминаю о его гневе на арене. По крайней мере, когда Грей становится пугающим, я знаю, кто стал его мишенью. Когда дело касается Рэна, то я понятия не имею, что творится в его голове.

– Ты хотел знать, кто выступит против армии Карис Люран, – тихо замечаю я. – Мне кажется, это и есть ответ на твой вопрос.

Толпа продолжает скандировать:

– На благо Эмберфолла! Славься, наследный принц!

Рэн расчетлив и непредсказуем, и именно поэтому он, кажется, загоняет свою злость подальше и становится на край ступеней с поднятым вверх кулаком.

– На благо Эмберфолла! – восклицает он. – На благо всем!

Глава 34 Рэн

Я концентрирую внимание на том, что могу контролировать: стратегия, тактика, планирование. Я блокирую мысли о том, что не поддается контролю, а именно мысли о Лилит.

Она исчезла до рассвета, но я не смог уснуть. Я лежал в ванне, погружаясь в воду с головой, задерживая дыхание до тех пор, пока легкие не умоляли о вдохе. Я и раньше себя топил, но еще никогда мне не хотелось утопиться так сильно. Каждое видение, которое она показала мне, отпечаталось в памяти так ярко, что я снова и снова переживал каждую трагедию.

Я знал, что мои подданные страдали, но не понимал, как сильно страдал каждый из них. Я жаждал забвения.

Я выбрался из ванны с намерением убить кого-нибудь. Мне повезло, что Грей – искусный боец. Или же это ему повезло.

– Рэн.

Я моргаю.

– Что?

Харпер открывает рот, затем закрывает. Ее губы кривятся от недовольства. Я не мог взглянуть ей в глаза все утро, и сейчас ничего не изменилось. Мы находимся в генеральской библиотеке – стратегической комнате моего отца. В окно я наблюдаю за людьми, собравшимися внизу во дворе.

– Я спросила, доволен ли ты, – говорит Харпер. – Люди пришли, чтобы стать добровольцами. Ты можешь начать собирать собственную армию.

– Помните ли вы наш разговор про полки? – спрашиваю я; мой голос звучит глухо, и я не знаю, как это можно исправить. Тем не менее я продолжаю: – Один полк армии Силь Шеллоу может выпотрошить всех, кто сейчас стоит во дворе.

– Ты их всех воодушевил! – восклицает девушка. – Если ты не хотел, чтобы люди образовали армию, то зачем ты говорил про «благо Эмберфолла» и прочее?

– Они уже были «воодушевлены», как вы выразились. – Я не отвожу взгляда от людей в очереди внизу. – У меня нет желания подстрекать толпу. Я всего лишь призвал их к объединению.

– Начало положено, – говорит она.